Братья не по крови

Царицын Владимир

Может, не пуста моя душа? Может, в ней еще не все обуглено? Может, живет еще в ней эта…как ее? Совесть. Может, я этой своей философией се-бя оправдать пытаюсь? То, что от погибших товарищей по несчастью информацию утаил? То, что оставил их умирать, а сам ушел?

Один. Ну почему один? Вон, Гуинплена с собой увел. Хохла. Того же

Выки-дыша…Вру! Вру сам себе. Гуинплена я взял, потому, что с его помо-щью выжить собирался. Хохла – потому, что он мне о готовящейся ак-ции рассказал. А Выкидыша – потому, что Хохол настоял…

Так. Все. Хорош философствовать!

Пора шкуры свои никчемные спасать. Я оглядел свое воинство: Гуинплен грыз орехи, смерть тех, кого мы оставили в лагере, его тревожила еще меньше, чем меня,

Вы-кидыш продолжал стоять, как истукан. Хохол приводил амуницию в порядок и старался ни на кого не смотреть.

– Куда направим стопы свои? – мрачно спросил он.

– На запад. Вглубь лесного массива. Отдых через каждые два часа пути. Открытые места обходим стороной. Водные преграды фор-сируем после проведения разведки… Идем в том же порядке… Гуин-плен, вперед.

Я шел замыкающим, маскировал наш проход и мысленно вос-станавливал в памяти карту дальневосточного побережья. Карту я бо-лее или менее вспомнил, но что толку? Где мы сейчас находимся, я не знал. На вертушке, на которой меня доставили в лагерь из Уссурий-ска, иллюминаторы были задраены железными шторками. По времени полета получалось, что лагерь расположен километрах в трехстах от

Уссурийска и это при условии, что мы летели по прямой. Но в каком направлении? Строго на восток? На юго-восток? На северо-восток? А, может, вертолет летел зигзагом? По прямой от Уссурийска до побе-режья, если лететь на восток километров…а, черт его знает, сколько километров от Уссурийска до побережья! Я ж не географ! Да и зачем нам Уссурийск, что я к нему привязался? Нам в Уссурийск нельзя. Нас там без документов мигом задержат. А кто его знает, может, у наших, так называемых, работодателей в Уссурийске этом все схвачено? Да, скорей всего, так и есть… У нас теперь главная задача – не попасть-ся. Потом надо отсидеться где-нибудь, разжиться документами. А до-кументы либо за деньги можно получить, либо за услуги. Ясно, какие услуги мы можем предложить. И кому.

Я посмотрел на часы – два часа прошло.

– Братва, привал, – скомандовал я, и Выкидыш сразу отошел в сторону, чтобы я на него снова не наткнулся. Отойдя, упал как подко-шенный, отбросив от себя калаш. Видать крепился, а сам шел из по-следних сил.

– Деньги есть у кого? – спросил я.

Хохол посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Ты че, Рэбэ? – спросил он. – В магазин решил сходить?

– Деньги на паспорта понадобятся, – пояснил я, – когда мы до ци-вилизации доберемся.

Самым запасливым оказался Выкидыш. Аванс, полученный при подписании контракта, он сохранил почти полностью, потратил только полтинник. У Гуинплена осталась сотня баксов, у Хохла не было ни цента, у меня двести долларов двумя бумажками и любимая амери-канцами купюра – двадцатка. Итого семьсот семьдесят долларов.

Не густо. Но у нас есть четыре автомата и четыре десантных ножа, да

Хохол прихватил тэтэшник, а Гуинплен –

арбалет. Все это богатство на четыре липовых ксивы обменять можно.

Гуинплен разыскал в высоком папоротнике с десяток перерос-ших и сильно червивых белых грибов. Хохол поймал ужа. Орехов и здесь было много, но на орехи охотников не оказалось. Зато тут рос шиповник, плоды его были крупные и безвкусные, но вполне шли в пищу. Разводить огонь я запретил, хоть никто и не предлагал это сде-лать, все понимали, что можно, а чего нельзя делать. Не новички. Разве что

Выкидыш, но он вообще лежал на траве, смотрел в небо и молчал, думал, небось, какие мы сволочи.

Тишину тайги нарушали только естественные лесные звуки, ни-чего постороннего, механического. Может быть, нас искали в другом направлении, а может быть, решили наплевать. Нет, это вряд ли…

– Эй, Викинг, – позвал я. – Так нельзя. Нужно жрать, чтобы у тебя силы были. Станешь выдыхаться, смотри…, нам якоря и грузила не нужны.

Выкидыш привстал на локтях и, дерзко взглянув мне в глаза, спросил:

– А то что, пристрелишь?

– Пристрелю. Не сомневайся, – пообещал я.

– А что тянуть? – вскинулся, как на пружине, Выкидыш. Глаза его пылали ненавистью, по небритому подбородку текла слюна. – Давай сейчас. А может, спарринг проведем? С применением подручных. – В его руке сверкнуло лезвие тесака.

Я и опомниться не успел, как Выкидыш оказался снова на траве, рылом вниз. Рука с клинком была заломлена назад, а на его широкой спине восседал Гуинплен.

– Зря ты это затеял, Выкидыш, – рассудительно произнес Гуин-плен и аккуратно отнял у него тесак. – Нам покуда ссориться нельзя.

– Отпусти, кабан, – задыхаясь и отплевываясь травой, выдавил из себя Выкидыш. – Отпусти, сказал.

– Рыпаться не будешь?

Выкидыш промычал что-то маловразумительное. Гуинплен по-смотрел на меня, взглядом спрашивая разрешения.

– Отпусти, – сказал я.

Выкидыш, тяжело дыша, встал на ноги.

– Я виноват в твоих бедах? – спросил я у Выкидыша. Он молчал.
–

Что я сделал не так? Что ты на меня окрысился? Я тебя с собой не звал, тебя Хохол позвал. И ты пошел, а мог бы остаться. Сейчас бы уже больше двух часов находился в Раю. Хотя, вряд ли в Раю. Нам всем место в другой организации. Ее по-разному называют: ад, преис-подняя, геенна огненная. Слышал о такой организации? Там нас ждут. Там вообще всем грешникам самое место. Туда бы ты и попал.

Ведь ты же грешник, Викинг? Конечно, грешник. Иначе, почему ты с нами? Почему ты не дома, с женой любимой и с тещей? Ты грешник,

Викинг. Ты такой же, как мы. Ну, может, не такой же, может, твой грех меньше нашего. Но это сути дела не меняет… Ну да, мы грешники со стажем. У нас, у каждого, на совести не один десяток мертвяков. Но мы этого не стыдимся, не рвем на себе волосы, не корчим из себя праведников или раскаявшихся проституток. Какие есть, такие есть! Хохол, дай за-курить.

Хохол протянул мне кривую мятую сигарету и щелкнул зажигал-кой.