Братья по крови
Шрифт:
И когда он приступал к смотру конников, стоящих рядом со своими лошадьми, контраст между батавами и фракийцами вызывал у него внутреннее беспокойство. Префект остановился перед первым декурионом из вновь прибывших – не таким уж молодым, со шрамами на лице. По всей видимости, это был ветеран, побывавший не в одном бою, из которых наверняка не каждый оказался для него победным.
– Как тебя звать?
– Декурион Аверг.
– Аверг? И всё?
– Да, господин. Это имя, которым меня нарекли при рождении. Не вижу причины его менять.
На латыни этот человек говорил хорошо, но с явным акцентом и, как большинство его сородичей,
– Скажи мне, Аверг: многие ли из этих людей поступили в армию вместе с тобой?
– Да, многие. Мы из одного племени, односельчане. Деревня на берегу Ренуса [26] , рядом с Могунтумом. Весь наш призыв оттуда.
– И многие ли говорят на латыни?
Аверг подумал.
– Из наших у всех, в общем-то, ухо наметано. Кроме тех, кто из мест поглуше: они вашего языка не знают.
– Понятно. А ты, я вижу, вообще мастак: откуда такое знание?
– Отец у меня меховщик, поставляет римским гарнизонам по соседству. Я мальчишкой больше времени в римских фортах провел, чем дома.
26
Ренус – латинское название Рейна.
– Тогда назначаю тебя для твоих новичков наставником по языку. Декурион Мирон даст тебе весь перечень команд и терминов. Они должны быстро их освоить. А до остального сами дойдут, научатся от тебя по ходу службы.
Густые брови Аверга сдвинулись к переносице.
– Что, какая-то проблема?
– Нет… Вернее, да. Учитель из меня неважнецкий.
– А вот это уж извини, – суровым голосом вклинился Макрон. – Тут тебе армия, а не школа, язви ее. Префект дал приказ – ты побежал исполнять. Понял?
– Да, центурион.
– То-то, – буркнул ветеран.
Катон ограничился кивком и молча прошел вдоль строя, не останавливаясь и не придираясь ни к кому из вновь прибывших: что толку орать на людей, которые не понимают из сказанного им ни слова? Остановился он только возле Мирона.
– Ну что, декурион… У пополнения, надо сказать, есть задатки стать неплохими конниками.
– Да, я уже понял. Скакать и рубиться они будут исправно, надо их только как следует натаскать. И со временем из них выйдут вполне достойные Кровавые Вороны.
– Ты только втолкуй им, что этим названием нужно гордиться, – улыбнулся Катон. – Ну давай, Мирон, не буду тебе мешать.
Они обменялись салютами, и центурион, выйдя вперед, повернулся к строю:
– Офицеры, ко мне!
Катон удовлетворенно кивнул. Мирон в своем деле толк знает, и в обучении на него можно положиться. Катон обернулся к Макрону:
– Идем со мной.
Оба пошли с плаца к смотровой площадке. За спиной было слышно, как офицеры, приступая к тренажу, выкрикивают своим солдатам приказы. Новобранцам предстояли упражнения по строевой подготовке, по владению оружием, на силу и выносливость –
– Из штаба сообщают: верховный приказал прекратить допросы местных обозников и всех отпустить.
– Пора бы. Дознаватели узнали что-нибудь такое, о чем нам еще не известно?
– Ничего. Так что выяснять, кто там помог бежать Каратаку, предстоит нам.
Макрон прищелкнул большими пальцами:
– А ты прямо-таки уверен, что это все работа Палласова лазутчика?
Катон кивнул.
– Похоже на то. С учетом того, что рассказал нам Септимий.
– Ты ему веришь?
– Не сказать, чтобы безоглядно. Он – сын своего отца, и это говорит о многом. Но сам побег Каратака подтверждает его слова о намерениях Палласа: расстроить планы Рима в этой провинции и через это подсидеть императора Клавдия.
Макрон кивнул.
– Однако есть кое-что и похуже, что может произойти. Я имею в виду, с нами.
– Это точно, – вздохнул Катон. – Нам вообще следует почаще оглядываться, нет ли кого за спиной. Из-за наших делишек с Нарциссом. Пока нам вроде как везет…
– Пока.
Следующим вечером полководец Осторий созвал офицеров к себе в ставку на совещание, первое за несколько дней. Преториум [27] представлял собой большое сооружение с бревенчатым каркасом, выступающее над другими крупными строениями, скученными посередине крепости: зернохранилищами, помещениями трибунов, оружейной, лазаретом и конюшнями офицеров и разведчиков Двенадцатого легиона.
27
Преториум – штаб полководца и место под него в лагере римской армии.
День постепенно угасал, медвяный свет вечернего солнца стелился по наклонной через остро чернеющую кайму леса, прокладывая длинные тени по горбатой улочке, вдоль которой шли Катон с Макроном, направляясь к арочному входу в преториум. До их слуха доносился безмятежно-мирный, слегка приглушенный шум лагеря. Выполнив за день свои служебные обязанности, люди собирались на ужин. Те, кому был выдан пропуск, уже предвкушали блага и удовольствия викуса – гражданского поселения, растянувшегося по покатой местности за стенами Вирокониума. После всех тягот военной кампании армия погрузилась в безмятежную рутину гарнизонной жизни, и крепость словно сочилась благодатью.
Макрон втянул ноздрями дымок от походных кухонь и, смачно крякнув, с улыбкой сказал:
– Нет, что ни говори, а жизнь хороша. Лучше, чем сейчас, и не бывает!
– В самом деле? – скептически поднял брови Катон. – А по мне, так бывает, и даже очень. Я бы, скажем, с удовольствием обошелся в ней без срама перед верховным за побег Каратака, тем более что вины за него я на себе не чувствую. Обошелся бы и без коварного врага, что сейчас кружит где-то, и без убийцы, подосланного из Рима угрохать нас с тобой… Сейчас, в эту самую минуту, я бы предпочел находиться подальше отсюда, в объятиях моей жены.