Братья
Шрифт:
– Может, мне необходимо что-нибудь с тобой сделать, чтобы понять? Как насчет поцелуя, а, куколка?
– Ты не насильник, Алекс, - глаза девушки расширились, а голос упал до шепота.
– А кто здесь говорит о насилии? Может быть, тебе понравится, и ты сама попросишь меня продолжить? Может такое произойти? Что-то мне подсказывает, что да.
– Чего ты хочешь, Алекс? Ты хочешь услышать, что я тебя боюсь? Так я говорю это: я боюсь тебя.
– Это хорошо. Хорошо, что боишься. Страх, куколка, очень хорошее чувство: оно заставляет мозг быстрее соображать. Это просто великолепно, что ты меня боишься: так до тебя быстрее дойдет то, что я тебе скажу, - Алекс наклонил голову и теперь его губы практически касались бьющийся на виске девушки жилки. Лили попыталась отвернуться, но
– Отпусти, ты делаешь мне больно, - прошептала девушка. Она очень хотела закрыть глаза, чтобы больше не видеть его, но что-то мешало ей это сделать.
– Больно? Ты что-то путаешь, куколка. Больно ты делаешь Севу изо дня в день, из года в год. Ты раз за разом ковыряешь рану, которую сама же и нанесла, а я тебя уже предупреждал, чтобы ты перестала играть с ним. Или ты забыла? – Лили слегка покачала головой, и хотя делать ей это было больно, потому что юноша все еще крепко держал её за волосы, но отвечать ему она не могла. Она сама не понимала, почему не могла раз и навсегда послать Северуса. Хотя нет, понимала, и это понимание заставляло её внутренне сжиматься и молиться, чтобы нависший над ней парень никогда не узнал правду. А правда заключалась в том, что Северус был так сильно похож на того, кто сейчас пугал её до дрожи, и в то же время его близость - а он впервые находился так близко - заставляла её сердце биться быстрее. Северус был похож на него, но он не был Алексом. Всего лишь зеркальное отражение. Она понимала, что ответить нужно, что от этого будет зависеть его дальнейшие действия, поэтому, собрав всю свою смелость, она прошептала.
– Нет, не забыла. Мне было его жаль, и я пыталась… - по сузившимся глазам Алекса Лили поняла, что ответ был неправильным.
– Не смей жалеть Северуса, - в его голосе появились рычащие нотки. – Меньше всего он нуждается в твоей жалости. Я слышал, что вчера ты разорвала все отношения с ним - так вот, я хочу, чтобы такое положение вещей оставалось и впредь. Ты можешь делать все, что угодно, можешь даже свои очаровательные ножки перед тем очкариком расставить, ведь я правильно определил причину постоянных наездов так называемых Мародеров на Северуса? Это ты, не так ли?
– Зачем ты говоришь такие ужасные вещи? – Лили в очередной раз поморщилась, когда он слегка потянул её за волосы. – Ведь не думаешь же ты, что я на самом деле могу…
– Да мне плевать, что ты можешь и с кем ты хочешь, и кто тебе по ночам в эротических снах снится. Но я тебя предупреждаю в последний раз, куколка: если ты снова в очередной раз «простишь» Северуса за какую-нибудь выдуманную тобой оплошность, а потом снова его выкинешь как тряпку, ты пожалеешь. Я не угрожаю тебе, куколка, я просто подвожу черту: если вдруг с Северусом что-нибудь случится, и я узнаю, что в этом каким-то образом виновата ты, я клянусь тебе, я тебя уничтожу. Я уничтожу все, что тебе дорого, ты поняла меня? Я клянусь тебе в этом, – Лили смотрела на Алекса с все нарастающим ужасом, внезапно поняв, что парень не шутит. Он действительно будет мстить, если с его братом произойдет что-нибудь непоправимое. Парень тем временем хищно оглядел свою жертву. – Думаю, нам нужно закрепить понимание моих слов, как ты думаешь, куколка?
Лили поняла, что сейчас произойдет и стала сопротивляться, но сил на то, чтобы оттолкнуть сильного тренированного парня у неё не было; и все же она не была готова к тому, что тот, просто поудобнее перехватив её волосы, зафиксировал голову и впился в её губы.
Она не знала, сколько длился этот поцелуй, точнее, эта пародия на поцелуй: хотя она втайне и мечтала о нем, то, что происходило сейчас, не приводило девушку в восторг. Когда, наконец, Алекс удовлетворил свое любопытство, Лили уже практически находилась на грани истерики, и только жалкие остатки гордости не позволяли ей разреветься у него на глазах.
Алекс отпустил практически не держащуюся на ногах девушку
– Как интересно, - пробормотал он, затем, резко отодвинувшись от Лили, парень развернулся к двери, одновременно снимая с нее наложенные заклятья. – Запомни, что я тебе сказал, куколка, это в твоих же интересах, - и он вышел, оставив Лили в этой кладовке для метел или швабр - какая сейчас была разница, для чего предназначалось это помещение.
Оставшись, наконец, в одиночестве, Лили сползла по стене на пол и, закрыв лицо руками, позволила себе заплакать. Он только что унизил её, практически растоптал не глядя, а девушка оплакивала то, что свой первый поцелуй она получила от человека, который был ей небезразличен, но который ненавидел и презирал её всей душой. Она вообще сомневалась, что Алекс помнит, как её зовут, ведь, кроме как «куколка», он её никак никогда не называл. Она оплакивала свои наивные мечты, свою недальновидность, свою гордыню. Лили настолько привыкла к всеобщему восхищению за годы учебы в Хогвартсе, что иногда украдкой мечтала о том, как он встретит её на каникулах, ведь они живут по соседству, и тоже будет восхищаться. Что он, увидев однажды повзрослевшую Лили, поднимет бровь, выражая свое восхищение, и предложит ей встречаться. А она, конечно, немного помучает его за то, что он так долго заставлял её думать о нём, но затем согласится. О том, что будет после, Лили никогда не думала, а сейчас, когда все её мечты обратились в прах, она никак не могла понять, где же совершила ошибку. То, что Алекс её поцеловал, говорило о том, что она все же хоть чуть-чуть нравится ему, но это не мешало ему её ненавидеть.
Выплакавшись, она кое-как выбралась из кладовки и побрела в гостиную львиного факультета. На ступеньке перед портретом Полной Дамы сидел Поттер.
– Что с тобой, Эванс? – в его голосе звучало беспокойство. Лили внимательно посмотрела на Мародера. Интересно, как бы все сложилось, если бы Алекс все-таки поступил в Хогвартс. Так ли крут был бы сейчас Джеймс, или в Хогвартсе горела бы другая звезда? Думать об этом было нельзя: опасно было снова вспоминать об Алексе, а вот Джеймс, такой знакомый, простой и понятный, такой действительно обеспокоенный и влюбленный - вот о нем думать было можно.
– Я забуду тебя, Александр, на тебе не сошелся клином свет, - еле слышно прошептала девушка.
– Эванс, что с тобой? Кто тебя обидел? Покажи мне этого покойника, - Поттер вскочил и подошел к Лили. Та продолжала смотреть, изучая, сравнивая, затем медленно покачала головой. Затылок кольнул отголосок боли, причиненной Алексом в тот момент, когда он схватил её за волосы.
– Ничего, Джеймс. Со мной ничего не произошло. Поцелуй меня, Джеймс, - вдруг попросила она.
Поттер уставился на неё так, что его глаза стали казаться чуть больше, чем его же очки. Он не понимал, что нашло на Эванс, но упускать свой шанс не захотел. Обхватив её лицо обеими руками, Джеймс мягко привлек девушку к себе.
Его поцелуй был мягким, очень нежным, словно он боялся ненароком причинить ей боль; поцелуй был слишком обожающим, совершенно не похожий на другой: властный, требующий, не спрашивающий разрешения, а просто берущий то, что ему в тот момент хотелось. Зеркальное отражение, снова.
Высвободившись из объятий Поттера, Лили просто прошла в гостиную, оставив недоумевающего парня на площадке перед входом, и быстро поднялась в спальню. Там, упав на постель и задернув балдахин, она снова разрыдалась.
– Проклятый Снейп, - сквозь слезы прошептала краса и гордость Гриффиндора.
В это время Алекс лежал на кровати Северуса в спальне факультета Слизерин и думал. Думал он не об Эванс. Он думал о предстоящем завтра экзамене по чарам. Как он справится? Ведь ему придется выполнять довольно сложные задания, пользуясь неадекватной палочкой Сева, да еще и правой рукой.
– Во что я ввязался? – пробормотал парень и закинул руки за голову. Хорошо еще, что полеты не нужно сдавать. Достоверно изобразить неумение пользоваться метлой у ловца сборной Академии вряд ли получилось бы. Покачав головой, Алекс закрыл глаза. Он привык решать проблемы по мере их поступления, и сейчас не собирался отступать от этого своего правила.