Брэк. Сокровища колдуна

Джейкс Джон

Перед ней зияло отверстие пещеры. Джарел поднялась вверх по склону, устало волоча меч, обессиленная телом и душой, совершенно опустошенная, но умиротворенная выше всяких пределов…

Э. Гамильтон

ЧУДОВИЩЕ ПУСТЫНИ

Он пришел к нам из пустыни, ввалился в круг, очерченный на песке светом костра, и рухнул как подкошенный. Митчел и я испугались, вскочили. Человек, путешествующий в одиночестве, странно выглядит в пустыне Северной Африки.

Несколько минут мы хлопотали над незнакомцем, и нам удалось привести его в чувство. Пока Митчел держал

чашку у потрескавшихся губ незнакомца, я оглядел бродягу и увидел, что он постепенно приходит в себя. Его одежда давно превратилась в тряпье, руки и колени были покрыты многочисленными ссадинами. Когда он жестом попросил еще воды, я дал ему снова напиться, зная, что в любом случае он долго не протянет. Вскоре незнакомец смог говорить. Говорил он монотонным, каркающим голосом.

— Я — один,- сказал он в ответ на наш первый вопрос.- Некого больше там выглядывать. Кто вы… торговцы? Думаю, так… Нет, я археолог. Копаюсь в прошлом.- Незнакомец на какое-то время замолчал.- Не всегда стоит выкапывать древние секреты. Многое из прошлого должно оставаться спрятанным.

Незнакомец заметил, как мы с Митчелом переглянулись.

— Нет, я не сумасшедший,- продолжал незнакомец.- Вы узнаете… Я вам расскажу… Выслушайте меня.- Тут он с усилием сел.- Уходите из пустыни Игиди. Запомните то, что я вам расскажу. Меня тоже предупреждали об опасности, но я не внял угрозам и попал в настоящий ад!.. Но постойте, я расскажу все по порядку…

Мое имя теперь не имеет значения. Я оставил Магадор более года назад и отправился через холмы Атласа в пустыню, в надежде обнаружить какие-нибудь руины времен Карфагена.

Я провел многие месяцы в поисках, путешествуя по грязным арабским деревушкам, расположившимся то поблизости от оазисов, то посреди черной пустыни. Я забирался все дальше и дальше в дикую страну. Все больше и больше руин находил я. Рассыпавшиеся останки храмов и крепостей, которые были разрушены уже в те века, когда Карфаген стал большой империей и правил всей Северной Африкой. Вот тогда-то я на одной массивной каменной плите обнаружил надпись, которая привела меня в Игиди.

Это была запись на искаженном финикийском языке. История одного из карфагенских купцов. Небольшой рассказ. Я запомнил его слово в слово, и звучит он так:

«Купцы, не торгуйте в городе Мармурте, который лежит за горами. Я — Сан-Драбат из Карфагена, приехал в этот город с четырьмя спутниками в месяц Есчном. На третью ночь на нашу стоянку пришли священники и схватили моих приятелей. Я, спрятавшись, избежал плена. Моих спутников принесли в жертву злому богу города, который обитал там с начала времен и для которого мудрые люди Мармурта построили огромный храм, какого никогда не существовало на Земле. Там люди Мармурта поклоняются своему богу. Я сбежал из города и оставил тут это предупреждение для других купцов, чтобы не ездили они в Мармурт и избежали смерти».

Можете представить, какое впечатление произвел этот рассказ на меня. Сведения о городе, еще неизвестном современной цивилизации, об обломке неведомой культуры, утонувшем в океане времени. Я всегда считал, что когда-нибудь обнаружу такой город. Ведь что мы знаем о Карфагене, кроме нескольких имен? Нет города, нет цивилизации, которая была бы столь основательно стерта с лица Земли, как Карфаген. Римский Сципион сровнял с землей его храмы, дворцы и приказал посыпать землю солью… Орды римских завоевателей пронеслись над пустыней, где некогда располагался мегаполис.

Я обнаружил

плиту с записью на окраине одной из арабских деревень и попытался найти кого-нибудь, чтобы он сопровождал меня, но никто не соглашался. Я ясно видел горный перевал — трещину между возвышающимися синими утесами. На самом деле до него было много миль пути, но эти обманчивые пустыни… мне казалось, что перевал находится очень близко. На моих картах этот горный хребет был нанесен как один из отрогов Атласа, а равнина за горами обозначена как «пустыня Игиди». За перевалом лежала пустыня — вот все, что я узнал, заглянув в карту. Я должен был взять с собой достаточно припасов, прежде чем отправиться на поиски таинственного города.

Но арабы оказались умнее меня! Хотя я предлагал сумму, которая сделала бы бедняков богачами, никто из них не соглашался поехать со мной, стоило им узнать, куда я направляюсь. Никто из них не бывал за перевалом, не заезжал так далеко в пустыню в том направлении, но все они утверждали, что за горами гнездо дьяволов, излюбленное место злых джиннов.

Известно, как крепки суеверия арабов. Я не смог убедить их и отправился на поиски в одиночку, с двумя верблюдами, которые несли запасы провизии и фляги с водой. Три дня ехал я по пустыне под палящим солнцем и утром четвертого дня добрался до отрогов гор, нашел узкую расщелину. На дне ее оказалось много валунов. Долгий и тяжелый путь ожидал меня…

Но стоило мне преодолеть завалы, дорога стала сносной, и вскоре я уже спускался в обширную долину, в центре которой, всего милях в двух от меня, сверкали белые руины.

Помню, я успокоился, когда увидел, что до руин всего около двух миль. Я уже принял существование города как факт, так сильно поверил в него, что если бы по ту сторону горного хребта его не оказалось, я был бы удивлен намного сильнее.

Из ущелья можно было разглядеть только хаос белых обломков, но, когда я подошел ближе, некоторые из них превратились в разломанные каменные блоки, стены, колонны. Большая часть руин, как и следовало ожидать, оказалась похороненной под песком. И тут я сделал любопытное открытие. Я остановился посмотреть, из какого камня древние строители сложили свой город. Это оказался гладкий одноцветный камень, очень похожий на искусственный мрамор или очень хороший бетон. Разглядывая развалины, я заметил, что на каждой плите и каждом блоке, на разрушенных карнизах и колоннах — повсюду выцарапан некий символ (если, конечно, это был символ) — грубое изображение неземного существа, больше похожего на осьминога, с круглым, деформированным телом и несколькими длинными щупальцами или лапами, торчащими из тела, на вид негибкими и суставчатыми, словно лапы паука. «Тварь могла изображать паука», — подумал я тогда, хотя некоторые детали были нарисованы неправильно. На мгновение я задумался об изобилии изображений этого существа, а потом решил, что эта загадка неразрешима.

Да и сам город оставался для меня тайной. Что мог я найти в засыпанных песком грудах каменных обломков, чтобы пролить свет на события прошлого? Я не мог даже поверхностно исследовать город из-за ограниченных запасов воды и пищи. Озадаченный, я вернулся к верблюдам и вывел их на открытое место среди руин. Там я и устроил лагерь на ночь. Когда же пришла ночь, я уже сидел у маленького костра. Полная, навевающая грусть тишина, царившая в этой обители смерти, пугала. Не слышно было человеческого смеха, криков животных, птиц, жужжания насекомых. Темнота и тишина окружали меня, текли надо мной, и их пронзали лишь сверкающие копья света моего костра.