Брекен и Ребекка
Шрифт:
— В этом мы от вас не отличаемся, — ответил Меккинс. — Что луговые кроты, что лесные — разницы, в сущности, нет никакой.
Он поделился с Броумом своими планами, тот кивнул, зная, что уговорить луговых кротов отправиться прямо сейчас вместе с Меккинсом в Данктонский Лес будет нелегко. Однако Броум решил, что не отступится, даже если ему всю дорогу придется подгонять их пинками. И вдобавок разве не к этому они стремились? Вот он, желанный доступ к Камню. Увидев его, они все поймут, так же как в свое время понял он сам.
Когда теплый день едва заметно начал клониться к вечеру, предвещая
Кротихи дремали, то и дело встревоженно поглядывая на приткнувшихся к ним детишек. Некоторые из кротышей улеглись спать отдельно, вытянув нос вперед и раскинув лапы, ведь они уже подросли и стали взрослыми, хоть и молодыми кротами. Проходя мимо них, Ребекка заметила, что они смотрят на нее с молчаливой озабоченностью, словно проверяя, уверена ли она в том, что ведет их куда надо, и может ли она ручаться за их безопасность. Она почувствовала, что, несмотря на все их напускное спокойствие, в любой момент может вспыхнуть паника, а тогда все они погибнут. Поэтому она старалась держаться как ни в чем не бывало, двигаясь с намеренной неспешностью. Хотя каждая секунда тянулась для нее больше часа, порой она останавливалась, чтобы перемолвиться с кем-нибудь несколькими словами или заставить кого-то из кротят перебраться в глубь туннеля, подальше от основного хода.
Ей не хотелось покидать этот туннель. Ну выберутся они к Камню, а дальше что? Ей представилось, будто она ведет их к краю пропасти, не зная иного пути, чтобы спасти их, но ведь крыльев-то у них нет.
А боевики все рыскали по округе. Немного раньше она столкнулась с одним из них — он явно спешил в Бэрроу-Вэйл. Самки и кротыши замерли, припав к земле, а боевик спросил Ребекку, как она тут оказалась. Она солгала, сказав, что живет в Истсайде.
— Ладно, возвращайся к себе, — скомандовал он, — правила тебе известны. Скажи спасибо, что мне некогда, а не то ты бы у меня сейчас получила!
Заслышав его громкий резкий голос, кротыши из Болотного Края задрожали, а их матери умоляюще посмотрели на них, боясь, как бы они себя не выдали.
Когда сгустились сумерки, Ребекка вывела их на склон. Массивные серые стволы буков уходили вверх, вздымаясь в небо, последние лучи солнца постепенно угасали, освещая листву на верхушках деревьев, и розовые и зеленые пятна таяли, сливаясь в шуршащую серую массу, которая вскоре станет черной. Ближе к поверхности земли большие ветви, отходившие от основного ствола, замерли неподвижно, клонясь к земле, и с наступлением темноты листья на них приобретали все более светло-зеленый цвет, в то время как листья на верхних ветвях делались все темней и темней.
Порой кто-нибудь из кротышей нет-нет да и останавливался, когда усталость или изумление, смешанное с восхищением, брали верх, и, задрав голову, принимался всматриваться в толщу листвы и ветвей, ведь подобное зрелище казалось поразительным тем, кто привык к чахлой растительности пропитанного влагой Болотного Края. Внезапно откуда-то с нижних склонов из ночной тьмы донесся глуховатый крик неясыти, и кроты застыли на месте. Вскоре с вершины холма, где находился Камень, эхом донесся ответный крик.
— Тсс, — мягко прошептала Ребекка. — Тсс. — Услышав этот знакомый звук, она, как ни странно, почувствовала прилив
Ребекка велела кротихам и кротятам притаиться среди корней буковых деревьев, а сама бегом кинулась вперед, в темноту, чтобы проверить, нет ли у Камня кого-то из кротов. Когда она добралась до прогалины, луна уже начала всходить, заливая окрестности Камня неясным белесоватым светом. Поначалу ей не удалось разглядеть Камень, хотя он стоял на прежнем месте, вздымаюсь в темное небо, и листья росшего почти рядом с ним бука шелестели в ночной мгле.
Вот и наступила Самая Короткая Ночь, и за время, прошедшее с прошлого Летнего Солнцестояния, когда погиб Халвер, успел завершиться полный цикл сезонов. Мандрейк. Рун. Брекен. Келью. Их образы, сцепленные друг с другом, чередой пронеслись перед ней — сколько кротовьих лет уже прошло! Конечно, она уже совсем взрослая, и многие из матерей кротышей, которых она привела сюда, гораздо моложе нее.
Ребекке почудилось, будто все вокруг замерло в ожидании, предвкушая начало замечательных событий, точно так же замирали когда-то обитатели Бэрроу-Вэйла, дожидаясь, когда кто-нибудь из стариков начнет рассказывать пришедшую из глубины времен историю.
Она вернулась к своим подопечным, подвела их к самой прогалине и спрятала со стороны, наиболее удаленной от склона, которая казалась ей менее опасной. Возможность отдохнуть порадовала их, но они проголодались, и Ребекка разрешила им пошарить в темноте и чем-нибудь подкрепиться, но только по очереди, быстро и тихо. Уговаривать не пришлось: на них уже действовала особая атмосфера, царившая на прогалине. Многие из кротышей не стали никуда ходить, они застыли в ожидании, глядя из своего укрытия на Камень.
Ночной воздух становился все прохладнее, а полная луна поднималась все выше над деревьями, и ее свет струился на поляну, отчего все на ней казалось ярким по сравнению с тенистым лесом, погружавшимся в почти непроглядный мрак. Никто из них не знал, чего все дожидаются, и Ребекка, устремив взор к Камню, который при лунном свете казался серым и шероховатым, помолилась о том, чтобы он даровал защиту кротышам. У нее создалось впечатление, будто она несет ответственность за сохранение жизни всего выводка, она видела в них лишь детенышей, и главным для нее было сберечь заключенную в них жизненную силу.
По лесу и по лугам у его кромки пронесся ветер, покачивая ветви на верхушках деревьев. Все стихло, потом последовал еще один порыв, и снова тишина. Но вот опять над склонами задул ветер и унесся в темноту за лесом, устремившись к тихим долинам Истсайда. Кротеныш завозился в траве, но на него тут же шикнули. Другой кротеныш подобрался поближе к матери и уткнулся носом в теплый мех, глаза у него слипались от дремоты.
Наступила Самая Короткая Ночь, и лес начал понемногу оживать, тишину сменяли всплески шелеста и шорохов. Ветер? Кроты? Хищники? Наступило время, когда Камень дарует благословение малышам.