Бремя феодала
Шрифт:
Потому завтра мы соберём всех офицеров, десятников, и будем чётко ставить им задачу. Лучше на день задержимся, но, как и к Магдалене, подойдём к Феррейросу подготовленными. Чтобы каждый знал своё место и свои действия, и не спорол косяка.
— Да, мне понравилось, как готовились к Магдалене, — восторженно закивал головой Ворон.
— А если они пойдут на прорыв без оружия? — спросил Мерида.
— Оттесняйте. — Из моей груди вырвался вздох. — Парни, просто оттесняйте. Стеной щитов. Конями. Как угодно. Если кто-то погибнет в давке — это ещё можно будет объяснить. Лишь бы не пролилась кровь. Кто не уверен в себе и своих воинах, кто думает, что может
— Мы подумаем, — кивнул Рикардо Ковильяна. — Ричи, мы сегодня будем обсуждать план со своими людьми, и утром дадим ответ. Но прошу, продолжай. Вот мы встали. Окопались. Блокировали. Это осада без объявления войны. Дальше что?
— Дальше — непонимание происходящего. — Я довольно сверкнул глазами. Мой конёк. — Понимаете, человек боится таинственного. Того, чего не знает. Даже очень суровая опасность, но знакомая, как, например, для нас орки — это понятно. Ты знаешь, что можешь умереть, но знаешь отчего, а потому идёшь на бой с лёгким сердцем. Но стоит за воротами появиться какой-то необъяснимой хрени — и всё, твой героизм заканчивается.
— А ведь и правда! Так и есть! — простодушно воскликнула Ингрид.
Дедушки переглянулись, и, скрипясердцем, тоже согласились.
— Потому главное — не вступать с городом в переговоры, — продолжил я. — Они не знают, объявлена ли им война. Они не знают, как поведёт себя король. Но они знают, что мы устроили бои в Магдалене, и нам за это ничего не было. Что граф крут, казнил две дюжины преступников, связанных с разбоем, включая бургомистра неслабого города-крепости, собственноручно казнил своего барона, также связанного с татями, лишив владений его семью. Вторгся с двумя сотнями в соседнее герцогство преследуя врагов ЛИЧНО. А теперь этот сукин сын у них под стенами! Что он выкинет? На что решится? Может пронесёт, может нет? Надо договориться!
А договариваться-то не с кем! Никто с ними не разговаривает!
Вы — не уполномочены. Даже принимать гонцов не хотите. Даже САМЫХ видных горожан. Даже за огромные посулы и подарки. Это важно, сеньоры, имейте в виду. Никаких контактов! Окопаться и держать блокаду, больше никакой самодеятельности! А потом приеду я… — Я довольно, как кот, улыбнулся. — И ТОЖЕ не стану с ними разговаривать. Наверное, с неделю. Поддерживая непонятки до уровня паники. — Победно сияя, откинулся в кресле, сложив руки перед грудью.
— Круто!
— Офигеть!
— Ну ты даёшь, Ричи!
— Рикардо, твой отец бы тобой гордился! — прокомментировали бароны. А Ингрид лишь смотрела влюблёнными глазами: «Это МОЙ мужчина!»
— Потом так и быть, пущу, — махнул рукой. — Но унижу. И… Соглашусь на все их условия. — Расплылся в новой улыбке. — И ещё доплачу.
— Но зачем? — воскликнул Ковильяна, округлив глаза. Он реально знает больше всех. Может даже больше меня. Впрочем, с его опытом и связями это естественно.
— Затем, что королевский город нельзя доить просто так! — подло усмехнулся я. — Феррейрос наложил на меня санкции — заставил платить за дорогу, которая строится ради в том числе и ИХ безопасности. А значит, расписался в том, что они, горожане Феррейроса — моральные уроды. Чтобы никто не сопереживал им, дядька Ричи. А раз они — моральные уроды, желающие обогатиться на ОБЩЕЙ безопасности — я ввожу ответные санкции… И дою их. Ибо сеньоры торгаши забыли главное своё отличие от Магдалены и Аквилеи. Вокруг их города, во все стороны, тянутся МОИ ВЛАДЕНИЯ! — Кажется, я немножко, чуть-чуть совсем загорелся. От восторга. В прямом смысле слова. Но вроде камзол цел,
— Да, сеньоры, — подвёл я итог, — мы будем грабить Феррейрос. Ни одна грёбанная телега не пройдёт за его стены мимо нас. Это грабёж восемьдесят пятого уровня, и организовать его можно только если всё, абсолютно всё, что я сказал, обыграть по нотам. Мы должны загнать их в ловушку, после которой они станут бедными и больными, тогда как мы — богатыми и здоровыми.
— Рикардо, я в деле! — первой подняла руку Ингрид, хотя я вообще ничего от неё не ждал. Думал, жадный авантюрист Мерида согласится первым, или имеющий пятерых дочерей бедолага Веласко. А оно вон как.
— Не понял? — нахмурился я. Сияющая довольством сеньорита выбила из колеи.
— Пока вы будете бить басконцев в Тахо, — размеренно поясняла она, — я устрою тут дела и тоже поеду с войском. На войну. Мне тоже нужны деньги, семья преступника увезёт с собой всё маломальски ценное из замка, включая казну, а доходы от дороги начнутся не раньше Августа. А занимать не хочу.
Ну а во-вторых, — ещё больше засияла она лукавым блеском в глазах, — чтобы хорошо выйти замуж, я должна показать себя крутой баронессой. Буду сидеть в замке — все будут заслуженно считать меня твоей любовницей, никчёмной женщиной. О каких женихах тогда можно говорить?
— М-да! — выдал Алькатрас, глядя на такие расклады, переводя глаза с неё на меня.
— А-а-а-а… — А это я снова не нашёлся, что сказать.
— Ингрид, там опасно. Там убить могут! А ты женщина, — острастил Ворон.
Но сеньорита лишь пожала плечами.
— Я дочь воина. Внучка воина. Выросла в потомственной рыцарской семье. Мне бояться смерти?
— А потом будут степняки, — продолжил стращать Мерида. — Тебе придётся оттуда идти с нами на фронтиры.
— Хлодвиг, — усмехнулась паршивка, — меня украли бандиты. Держали в плену. Потом меня отбили люди Рикардо. Потом я вместе с Рикардо отбивалась от бунтовщиков-горожан. Теперь, вот, стала баронессой и собираю собственный хирд. Как думаешь, после всего случившегося меня может испугать какая-то война и какие-то степняки? А дела… Тут дела я устрою. Я уже просмотрела хозяйственные пергаменты — замок до Августа проживёт и без меня, мой предшественник имел толковых управляющих, и менять их не хочу. Пока. А что без войска замок останется — так Рикардо для того и едет в Тахо, чтобы оно было тут не нужно. Нет, сеньоры, я еду с вами! — снова отрезала она. — С теми из своих воинов, кто захочет остаться. А может в походе и новых наберу.
Я снова не знал, что ответить, а потому просто понял, что иногда женщин не переубедить. А ещё, что под Феррейросом ночами будет не так грустно и одиноко.
Тринадцать человек осталось верными присяге прежнему барону и уехали с его сыном. Куда — бог знает, думаю, с Альфонсо в итоге останется три-четыре человека, не больше. Остальные просто воспользовались поводом безопасно, без преследований, покинуть территорию графства. Ибо барон не мог вершить делишки в одиночку, и по ним плакала виселица. Йорик сделал ставку на то, что нужен новой хозяйке, облизал меня, добровольно подставил шею, не будучи уверенным, что я не накину на неё верёвку. Сыграл в русскую рулетку так сказать. И выиграл. Эти же парни струсили, и теперь валят. Ибо если вдруг попытаются прибиться к стае… ТЕПЕРЬ я могу и не пощадить, один Йорик у меня уже есть, и пока больше не надо.