Бремя императора: Навстречу судьбе

Эльтеррус Иар

Заметив, что Ирет клюет носом, Шен и сама решила немного поспать. Это сейчас она свободна, а завтра – безумный день. Пришло время преподать Альянсу хорошо запоминающийся урок на Манхене. Девушка ехидно захихикала, представив, что ждет святош и ее «горячо любимых» соотечественников. То-то порадуются.

Вскоре девушки улеглись. Ирет мгновенно засопела, уткнувшись старшей подруге носом в подмышку. Шен покосилась на нее, улыбнулась, погладила по голове и тоже провалилась в сон.

Джако медленно обходил фургон с таким изумлением на лице, что Санти едва сдерживал смех. Остальные скоморохи тоже выглядели слегка пришибленными, бросая

на рыжего косые взгляды и явно пытаясь понять, каким это образом в руки их нового товарища по труппе попал военный фургон. Перекрашенный, сильно переделанный, но все равно военный. Да еще и штабной. В нем можно было вполне комфортно жить, а не только путешествовать. Тройные стенки с утеплителем между ними, печка с запасом угля, четыре небольших спальни, кухня, большая кладовка, и даже туалет, снабженный магическим сжигателем отходов. Вся эта роскошь не могла стоить меньше тысячи золотых. Да и не продавали в Элиане военные фургоны никому, даже списанные доставались только вышедшим в отставку.

– Откуда? – повернулся к Санти продолжающий недоверчиво покачивать головой Джако.

– Один бывший офицер гвардии обязан мне жизнью, – солгал рыжий. – Случайно вышло. Вот он и отблагодарил этим фургоном.

– Повезло тебе, парень… – во взгляде гиганта читалось недоверие, но он не стал требовать подробного рассказа.

Кони тоже вызывали уважение – четыре огромных мохнатых неприхотливых битюга яриндарской породы. Они прямо в снегу в самый мороз спать могут – и не замерзнут. Такие лошадки стоят, самое малое, по полтысячи каждая. И парень утверждает, что это подарок? Как же. Да офицер бросил бы скомороху кошелек, и все дела. Нет, неладно тут что-то.

Странный он, этот Санти, если разобраться. Ведет себя вовсе не так, как положено скомороху, проклятому Церковью. Гордый, что твой высокий лорд. Исчезает при первой возможности, приятели к нему то и дело шастают, да две девицы, такие, что глаз не оторвешь. Делия вон на рыжего глаз положила, шипит от ревности, а он – ноль внимания, фунт презрения. Вспомнив одного из приятелей рыжего, некрасивого парня среднего роста, Джако нервно поежился – он готов был голову на отсечение отдать, что видит перед собой аристократа древнего рода. Один высокомерный взгляд чего стоит.

Ну вот, снова куда-то смылся. И что ты с ним делать станешь, а? Джако нашел взглядом Санти, оживленно болтающего с высоким носатым парнем, в котором безошибочно угадывался уроженец Манхена. Двигался варвар мягко, по-кошачьи. Был бы шнурок на плече, сказал бы – горный мастер. Но шнурка нет. Откуда у рыжего столько странных знакомых? Да дорхот его знает! Ясно только одно – с ним что-то нечисто. Но ведь скоморох, от бога скоморох, тут тоже сомнений нет. А паяц какой – чудо просто.

– Дядя Джако, – вернулся к фургону Санти. – Меня дня три не будет, надо смотаться кой-куда. Вы без меня обойдетесь?

– Да уж обойдемся как-нибудь, – недовольно буркнул гигант. – Куда это ты намылился?

– В Дентар.

– А где это?

– Городишко верстах в двухстах от столицы. Мне там деньжат немного должны, надо бы забрать – реквизиту нам много покупать придется.

– Деньги – это да, – качнул головой Джако, – это нужно. Что ж, езжай.

Санти улыбнулся, помахал Делии, исподлобья смотрящей на него, и растворился в толпе. Гигант проводил его недоверчивым взглядом. Интересно, снова солгал или правду говорит? Кто его знает, не поймешь этого рыжего наглеца. Ладно, дорхот с ним, дел и без него хватает.

Фургон, хоть и армейский, для скоморохов не слишком-то подходит, кое-что переделать надо. Где бы еще мастера хорошего сыскать? Хотя, стоп. При лавке Джормуса, бывшего фокусника, говорят, ошивается Бибер, лучшего каретника не найти, половине трупп империи он фургоны ладил. Если старик здесь, хорошо. А если нет? Тогда хуже. Может, Джормус чего посоветует, тоже ведь циркач в прошлом.

– Неудачное прикрытие ты себе придумал, – недовольно буркнул Лек, покосившись на Санти. – Это каждый раз мозги себе парить, как объяснить отсутствие? Маран в одиночку катался, по-моему, так лучше.

– Ничего, справлюсь, – отмахнулся скоморох. – Что там у нас еще на сегодня?

– Да ничего особенного. Оргаон взят, Тавенталь осадили – там даркасадарцы, им воевать не больно-то хочется. А вот с Шерандаром придется повозиться, в городе три полка паладинов засело.

– Ясно, – вздохнул император. – Слушай, есть у меня одна мысль.

– Какая?

– Выбить Даркасадар из Альянса. Причем так, чтобы Морская Стража ударила по вчерашним союзникам в самый неожиданный момент.

– И как ты касика уговаривать собрался? – изумился Лек. – Другого такого труса еще поискать, он же дышать боится.

– Ага, – довольно осклабился Санти. – Только вот сын его – совсем другое дело.

– Планируешь посадить на трон вместо папы? – заинтересованно приподнял бровь горец. – И каким это образом, позволь поинтересоваться?

– Хочу встретиться с Гарухаком и откровенно поговорить. Насколько мне известно, касиани[1] – человек далеко не глупый. Он изо всех сил пытался удержать отца от заключения союза с Карвеном, но не преуспел, только в немилость впал.

– Ну, поговори, поговори, – пожал плечами Лек. – Только вряд ли из этого что-нибудь выйдет.

– Попробовать стоит. Мы ничего не теряем.

– А не влетишь?

– Не, – отмахнулся император. – Магов в Даркасадаре почти нет, да и мало какой маг способен мой защитный полог пробить.

– Может, с тобой пойти? – покосился на него Лек. – А то мало ли…

– Зачем? – удивился Санти. – Риска никакого. Тебе с Энетом атаку на Ниокрен готовить, забыл?

– Не забыл… – вздохнул горец. – Только Маран вон тоже думал, что неуязвим.

– Я во много раз сильнее Марана, – усмехнулся император. – Не нервничай, наставник. Все будет в порядке.

– Ну, смотри… – проворчал Лек. – Тебе виднее. Только Ле с Карой за то, что тебя одного отпустил, на меня точно мою красавицу напустят.

– Как они? – спросил Санти, вспомнив отчаяние девушек после того, как он рассказал о последствиях их безрассудства.

– Немного пришли в себя, – тяжело вздохнул Лек. – Зато Элиа все время плачет. Волосы на себе рвет – она так мечтала, что у нас малыш будет… И кто ее просил в эльдары лезть?

– Я тоже хорош, – поморщился император. – Напился как последний придурок.

– Они бы все равно нашли способ тебя убедить, – обреченно махнул рукой горец. – Никуда бы ты не делся.

– Вспомнил бы сам о последствиях превращения в эльдара для женщины, не убедили бы. Да и убеждать не стали бы, узнав об этом.

– Кто его знает… – философски заметил Лек. – Мужчине не дано понять, что на уме у женщины.

– Дано, – проворчал Санти. – Я помню женщин-императриц. В чем-то ты прав, логики в их решениях было немного, но чаще всего решения они принимали, как ни странно, верные. Ладно, вечером в замке увидимся.