Бремя императора: Навстречу судьбе
Шрифт:
– Хорошо, так и поступим, – согласился Ураган. – Вечером я хотел бы встретиться с тобой наедине, сын. Нам есть о чем поговорить. Да и той[2] в честь твоего прибытия надо бы созвать.
– Конечно, отец, – поклонился горный мастер. – Буду рад.
Он с легкой грустью смотрел на хана, понимая, что пути назад для него нет, давным-давно нет. Слишком многое он знает и умеет. Да и еще одно обстоятельство было. Он – эльдар. И этим сказано все.
Глава 8Един в пяти лицах
– Рыжий, да что с тобой такое творится? – Лек подозрительно смотрел на уставившегося в стену императора.
– Ничего… – Санти поднял на него наполненные тоской
– Брешешь! – отрезал горец и решительно уселся напротив. – Рассказывай!
– Тебе это надо?
– Надо. Ты забыл, что мы – Пятеро? И что нам еще немало вместе пройти предстоит? Мы же тебя, балда, чувствуем, как себя самих! Молчали, думая, что ты сам отойдешь, да только дорхот там. Ты же на себя не похож! Потому хватит! Давай, говори.
Растерянно почесав затылок, Санти понял, что Лек, вообще-то говоря, прав. Он и думать забыл об эмпатии, которой наградил их Радужный Дракон. Распространялась она, правда, только на них. Нет, при желании каждый из Пятерых мог легко считать чувства других людей, но только между ними самими эмпатическая связь была постоянной. Давно привыкнув, что краем сознания ощущает побратимов, Санти вскоре перестал обращать на это внимание. Но они ведь тоже ощущали его! А значит – были в курсе его отчаяния, метаний и всего прочего. Единый Создатель!
– Я скоро чокнусь, наставник… – уныло сказал он.
– С какой это стати? – изумился Лек.
– Грязные вещи делаю… – скривился Санти, яростно наматывая непокорный рыжий вихор на палец. – Подонком себя чувствую. Меня как надвое разрезали. Понимаю, что по-другому нельзя, но…
– Что еще за «но»?
– Почти каждый мой поступок, как императора, можно назвать подлостью. И ты, и Маран учили нас совсем другому!
– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду… – нахмурился Лек. – Поясни.
– Что здесь пояснять? – скривился сгорбившийся Санти. – Взять хоть нартагальского принца. Умирает ребенок, спасти которого – раз плюнуть. А я жду его смерти с нетерпением, мне его смерть нужна, чтобы возвести на престол Эхе. Это ли не подлость?
– Подлость… – вздохнул Лек. – С житейской точки зрения. Но не с точки зрения императора. Если принц останется жить, продолжится война, и погибнут тысячи других детей. Так не большей ли подлостью будет вылечить его?
– Умом-то я все это понимаю… Умом, а душа болит. И противен сам себе. А как я заставил Эхе согласиться стать королем? Мерзость какая!
– Он сам мечтал изменить порядки в своей стране, – примиряюще произнес Лек. – Ты дал ему такую возможность.
– Я его в грязь окунул! – сжал кулаки император. – В такую же, в какой сам! Я не могу так больше, Лек… Я же человек, а не скот… Да за что же мне все это?!
Санти вцепился себе в волосы и принялся раскачиваться, из его глаз текли слезы, беднягу трясло. Горец смотрел на эту неприглядную картину, закусив губу, и напряженно размышлял. Дело-то серьезное, парень на грани срыва. Что будет, если император с его нечеловеческой силой сорвется? А ничего хорошего – такого наворотит, что не дай Единый. Он прекрасно понимал бывшего ученика и его сомнения, сам не раз испытывал подобные, но сумел осознать, что ради жизни и счастья людей, которые на него надеются, можно сделать многое. Даже то, что на первый взгляд кажется подлостью. Вопрос в мотиве поступка.
Однако нужно что-то предпринимать, император совсем плох. Только вот в одиночку Лек вряд ли сумеет переубедить рыжего обормота. Особенно, когда тот в таком отчаянии. Беда еще, что он сам тоже
Так что же делать? Как понять? Юноша не знал. Он продолжал растерянно смотреть на унылого императора. И что здесь скажешь, когда сам сомневаешься? Но ведь если не остановить всю эту сволочь, вокруг же ад воцарится! А останавливаешь, оглядываешься и вдруг понимаешь, что по дороге уподобился им. Или не уподобился? А дорхот его знает!
Только все равно нужно что-то делать с отчаянием Санти. Иначе парень с ума сойдет, в таком состоянии, как он сейчас, это очень даже просто. Но сам Лек здесь ничем не поможет, опыта просто не хватит. Что тогда остается? Разве только посоветоваться со старыми, мудрыми, опытными людьми. Другого выхода горец не видел. А с кем? С Керталом? Возможно. Или с Ланигом? Нет, у того слишком специфический опыт. А вот с отцом Теларином не помешает – хороший священник здесь может помочь больше чем кто бы то ни было.
Ясно одно – рыжему нужно отдохнуть хотя бы день-другой. Только вот, поди убеди его, чувство долга у Санти превышает все возможные пределы. А вскоре предстоит большая игра в Даркасадаре… Там без императора никак не справиться, это понятно. Или можно обойтись? Сейчас, пожалуй, стоит напоить его и напустить девчонок, пусть устроят парню такую ночь любви, после которой он только спать и сможет.
Достав из подвалов замка бутыль со сгущенным вином, которое Веркит почему-то называл коньяком, Лек налил Санти целую кружку и заставил выпить ее до дна. Сам предпочел не рисковать, зная уже, что это за адское зелье и как оно бьет в голову. Рыжий сперва не понял, что ему дали, и выпил залпом, желая только, чтобы от него отвязались. Глаза императора тут же стали круглыми, из них брызнули слезы, он заперхал.
– Э-э-т-т-т-о-о ч-ч-т-т-о-о?.. – с трудом выдавил он из себя, продышавшись.
– Да так, – ухмыльнулся Лек. – Тебе сейчас полезно. На еще!
– Иди ты к дорхоту в задницу, дорогой наставник! – замахал на него руками Санти. – Сам эту отраву пей!
Он на глазах пьянел. Горец удовлетворенно покивал, наблюдая за этим процессом. Ясно, снова целый день ничего не ел, сразу развезло. Чему удивляться, столько сгущенного вина без закуски! Так и под стол упасть недолго. А теперь девчонок привести надо, пусть займутся этим обормотом. Завтра, конечно, похмелье у Санти будет страшное, но лучше так, чем снова убиваться начнет. Больная голова не даст ему заняться самокопанием. Надо только предупредить, чтобы никто его не исцелял, не то опять начнет дурью маяться.
Быстро смотавшись за Ле с Карой, горец рассказал девушкам, что происходит с их благоверным. Жрица только возмущенно всплеснула руками, а Беспалая огорченно нахмурились. Но терять времени они не стали, переместились к пьяному Санти и принялись за него всерьез. Он, конечно, ничего против не имел.
Проводив девушек к императору, Лек снова задумался. Необходимо все-таки с кем-то посоветоваться. Опять же возникает вопрос: с кем? С каждым мгновением он все яснее осознавал: кроме отца Теларина, не с кем. Даже Кертал вряд ли поймет их сомнения. Для старого мастера благо империи давно стало самым главным в жизни, и ничто, ведущее к этой цели, не может быть злом.