Бремя командира

Хай Алекс

Я почувствовал лёгкую щемящую боль в груди от её слов. Таня всегда была ближе всего ко мне из всей семьи. Мы выросли вместе, и я часто ощущал себя её защитником, даже несмотря на то, что наши жизни были разделены моим отъездом в Спецкорпус. Так всегда будет. Пока я нахожусь в этом мире.

— И я по тебе скучаю, Танюш, — признался я, протянув руку и нежно сжав её пальцы. — Но, знаешь, здесь всё не так сурово, как кажется. У меня хорошие товарищи, да и служба интересная.

Таня кивнула, но её взгляд стал задумчивым. Я не успел спросить её о чём-то ещё, как

к нам подошли отец с матерью, окружённые группой других родителей курсантов.

— Алексей, нам только что рассказали, что после обеда будет экскурсия по главному корпусу, — сказал отец. — Ты нам покажешь, что где находится?

— Конечно, ваша светлость. Это будет интересно, — согласился я, понимая, что семейное время постепенно подходило к своему официальному моменту — посещению разных уголков Спецкорпуса.

Мы с Таней присоединились к общей компании. Возле нас стояли родители Лёвы Львова, родители и сестра Феликса, и ещё несколько гостей, с которыми отец завёл разговор. Все они выглядели респектабельно, словно находились на светском приёме. Люди с горделивой осанкой, в строгих, но элегантных костюмах, обсуждали архитектуру Спецкорпуса, его историческое значение и, конечно, будущее своих детей.

— Алексей, — обратился ко мне отец Лёвы, когда некоторые гости направились в главный корпус по пешеходному мосту. — Я слышал, вас выбрали командиром вашей группы. Как вы находите службу? Не слишком ли тяжело приглядывать за моим сыном?

Лева отчего-то засмущался и потупил взгляд. Я невольно улыбнулся.

— Ваш сын уже на хорошем счету у начальника медсанчасти, ваше сиятельство. Все уверены, что из него выйдет прекрасный маголекарь. А учетом специфики нашей службы… Поверьте, хорошие лекари нам всегда пригодятся.

* * *

Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая кабинет Шереметевой мягким золотым светом. Сквозь широкие окна открывался вид на парк, где прогуливались наши с Андреем родные — Таня и княжна Марина шли под руку с Катериной и Идой Юсуповой.

— Итак, господа, теперь можно и дела обсудить, — сказала генерал-лейтенант.

Мы расселись за массивным дубовым столом в конце кабинета — дядюшка Федор, мои родители, Виктор и мы с Андреем. Боде подносил гостям напитки и помалкивал.

— Ваше императорское высочество, я кратко изложу суть для их светлостей, — она кивнула моей матушке. — Некоторое время назад в стенах моего ведомства были совершены два покушения на Катерину Романову. Оба неудачные, но, чего не отнять, креативные. В ходе расследования выяснилось, что исполнительницей была курсантка Елизавета Воронцова.

Матушка удивленно уставилась на Шереметеву.

— Прошу прощения, ваше превосходительство. Я не ослышалась? Воронцова? Елизавета? Та самая…

— Та самая, ваша светлость, — кивнула начальница. — Поверьте, мы были удивлены не меньше вашего. Но каково же было наше удивление, когда выяснилось, что Воронцова действовала по приказу своего отца, который, в свою очередь, таким способом решил откупиться от шантажистов…

Шереметева кратко пересказала то, что

удалось выяснить. Для дядюшки это не стало новостью — его посвятили одним из первых. А вот моя семья до сегодняшнего момента ничего не знала.

— Уверена, заговор носит куда более масштабный характер, чем нам казалось вначале, — сказала Шереметева. — И я полагаю, что в своих попытках убрать неугодных заговорщики не остановятся. Я считаю, что риску подвержены Катерина Романова, Елизавета Воронцова и ваш сын Алексей.

Отец хмуро на меня посмотрел.

— Что сделал мой сын?

— Ваш сын слишком хорошо проявил себя на службе. Во многом благодаря его действиям удалось многое выяснить. Я уверена, что он тоже в зоне риска. Поэтому и пригласила вас сюда, ваша светлость. Вы должны быть в курсе происходящего.

Отец слегка подался вперёд, его брови нахмурились.

— Кто именно занимался шантажом? Есть ли хоть какие-то следы, которые можно использовать? — его голос звучал резко, как всегда, когда речь заходила о семье или чести.

Шереметева покачала головой.

— Пока что нет, — ответил дядюшка Федор. — Все нити обрываются на посредниках. До организаторов мы ещё не добрались. Разумеется, нити ведут к высшим чинам. Но без твёрдых доказательств предъявить обвинения кому-либо из верхушки невозможно. Мы не можем позволить себе ошибки. Это крайне опасно для репутации Империи.

Виктор внимательно слушал разговор, а я наблюдал за его реакцией. Мы встретились взглядами. И я улыбнулся.

План-то у меня уже был.

— Прошу прощения за мои выражения, но если у нас не получилось найти организаторов по следам, значит, придется брать их за задницу, — сказал я.

Взгляды тут же устремились на меня.

— Алексей! — воскликнула матушка.

— Я заранее извинился. Воронцова говорила про Римский клуб. Ее брата Григория шантажировали чем-то, что связано с этим местом. И мне кажется, что именно там мы можем найти тех, кто стоит за заговором. Или хотя бы выйдем на них. Не сразу, но это возможность.

В комнате повисла напряжённая тишина.

— Всё это, конечно, весьма любопытно, — проговорил Фёдор Николаевич, задумчиво поглаживая подбородок. — И я уже обсуждал это с людьми из ведомства. Но как агенты или сотрудники могут проникнуть туда, чтобы получить информацию, если приватность там настолько охраняется? В этом клубе не идиоты сидят, они вмиг вычислят любого филера. К тому же они сами приглашают интересных им людей.

— Римский клуб — одно из мест для проведения этих вечеринок. Собственно, это своего рода название самого тайного сборища, — добавил Андрей. — Места меняются, состав наверняка тоже меняется, да и служащие…

— Работников сферы обслуживания сейчас шерстят, — сказал великий князь. — В этом и проблема. Заговорщики знают, что мы их ищем. Сейчас они на шаг впереди.

— Значит, нужно отправить им в лапы того, в ком они точно будут заинтересованы, — сказал я. — Я знал, что моя следующая мысль вызовет волну негодования, но другого выхода не видел. — И я думаю, что это должен быть Виктор.