Бремя Могущества
Шрифт:
— Я знаю, где он живет, — тихо проговорил Шин. — Может, тебе и не стоит идти, Гордон. — Я сам отведу вас туда.
— Да нет, я могу отвести, — пробормотал Гордон. — Но вы ведь поможете Тремейну, да? Так, как вы… Салли помогли.
Говард присвистнул. Резко повернувшись к Шину, он пристально посмотрел на него, ожидая объяснений. Но темноволосый великан в ответ лишь пожал плечами.
— Я ему и словом не обмолвился, — спокойно произнес он. — А что другого можно было еще ожидать? Что никто об этом не узнает?
— Да нет, — мрачно ответил Говард. —
Тот неуверенно взглянул на него, потом решительно мотнул головой и направился к выходу. За ним последовал Шин. Говард тоже повернулся и хотел направиться за ними, но я остановил его.
— Что это все значит? — резко спросил я. Говорил я очень тихо, с тем, чтобы ни Шин, ни Гордон не смогли меня расслышать. — Это что, одна из книг из того самого сундука?
Говард снял мою руку с локтя.
— Я… этого не знаю, — пробормотал он. — Но боюсь, что да.
Я ткнул пальцем в то, что он начертил на полу.
— Но ты знаешь, что это за значки и что это за язык, хоть и не знаешь, что это за книга, — с издевкой констатировал я. — Черт возьми, Говард, доживу я до того дня, когда услышу наконец от тебя правду?
— Вчера был такой день, точнее, вечер, — ответил он, но я раздраженно отмахнулся от него.
— Да, кое–что я все же узнал, жалкие обрывки, — ответил я. — Ровно столько, сколько продиктовано необходимостью, но никак не больше, правда? Что это за таинственные знаки? И что это за книга?
Говард повернулся и ногой затер нарисованное.
— Это написано по–арабски, — пояснил он. — Во всяком случае, если речь идет именно о той книге, что я думаю.
— Она из книг моего отца?
Говард кивнул.
— К величайшему сожалению, мальчик мой. Это Necronomicon.
— Ага, понятно. Что же такое этот Necronomicon?
— А вот этого я тебе сказать не могу. — Я по его лицу понял, что он на самом деле не мог. — И, если это действительно он, чего я опасаюсь, — добавил он, — тогда в опасности не один только Тремейн. И не только этот городок, Роберт.
Мы не сразу отправились в город, а прежде завернули на наше судно. Говард оставил нас дожидаться на набережной, сам прыгнул на ходившую ходуном палубу и тут же исчез внизу. Дождь еще усилился, и на горизонте снова собирались темные клубы черных туч, а мы, сбившись в кучку, точно перепуганные овцы, торчали на берегу.
Вскоре показался Говард. Несмотря на холод, он был без пальто, а в руках держал какой–то холщовый мешочек. Без слов он спрыгнул на камень, подошел к нам и раскрыл свой мешочек.
Увидев, что в нем, Шин не мог сдержать удивленного возгласа.
В нем находилось оружие. Револьверы.
Четыре массивных револьвера, ручки которых были отделаны перламутром. Их длинные стволы имели такой калибр, что впору слонов отстреливать. Без слов Говард вручил оружие каждому из нас, за исключением Гордона, свой пистолет
— Что все это значит? — с недоверием в голосе спросил Шин, вертя в руках револьвер и рассматривая его так, словно понятия не имел, для чего эта штуковина и как с ней обращаться. В его огромной лапе оружие выглядело игрушечным.
— Это чисто в качестве меры предосторожности, — пояснил Говард. — Причин для беспокойства нет никаких. Суньте куда–нибудь подальше от любопытных глаз.
— Меры предосторожности, говорите? — Шин зло рассмеялся. — Но если, как вы выражаетесь, нет никаких причин для беспокойства, так на кой черт это? Не перегибаете ли вы палку, Филипс?
— Спрячьте подальше, — повторил Говард в своей обычной манере, не давая прямого ответа на его вопрос. — Прошу вас.
— Что это значит? — неожиданно для всех подал голос Гордон. Он быстро подошел к Говарду и протянул к нему руку, и я уже было подумал, что он схватит его за шиворот, но рука Блэка так и замерла на полпути. — К чему эти пистолеты? Вы ведь сказали, что поможете Тремейну, и вот…
Конца его недоуменной фразы я не расслышал, потому что над морем вдруг раздался страшной силы удар грома и заглушил ее. Говард вздрогнул и машинально повернулся…
И замер.
В одну секунду море стало другим. Серая, вспененная, покрытая волнами поверхность его стала ровной, глянцевито–черной равниной, над которой суетливо сбивались в стаи какие–то неясные, лишенные очертаний тени, а на севере из сгустившихся туч почти беспрерывно сверкали молнии, но грома слышно не было. Ветер в течение одной — двух секунд превратился в свирепый ураган, и капли дождя казались теперь крохотными иголками, впивавшимися мне в лицо.
— Боже, да что же это такое делается? — невольно вырвалось у Шина.
И словно в ответ ему, небо расколола новая ослепительная вспышка.
И вслед за этим все вокруг превратилось в ад.
От грома и гула дрогнула земля у нас под ногами. Молнии следовали одна за другой, и весь горизонт превратился в неистовую оргию света, словно мир охватывал какой–то инфернальный пожар. Говард что–то отчаянно кричал нам, но из- за непрекращавшегося грохота я не мог расслышать его слов. Дождь обрушился с такой силой, что казалось, воистину разверзлись хляби небесные.
И из моря стали выползать тени.
В первую секунду мне показалось, что это просто туман, но тут же я смог убедиться, что это никакой не туман. Это были тени.
Тени людей.
Беззвучно, очень быстро и ловко они достигали причала и, уцепившись за его край, карабкались наверх — вот забралась одна, потом другая, третья. Я и глазом не успел моргнуть, как их стало не меньше десятка. Шин с криком выхватил свой револьвер и стал стрелять по ним — последовал выстрел, другой, третий… Из–за раскатов грома пистолетные выстрелы были практически не слышны, словно кто- то спичкой чиркал.