Бремя страстей
Шрифт:
Еще до Евангелия еврейский народ получил законы поведения: как ему жить, чтобы угодить Богу, как себя оградить от всего того, что Богу неприятно. Там огромным пластом был представлен закон о еде, так называемый кашрут. То есть что чисто и что нечисто для вкушения. До сегодняшнего дня это действует среди евреев, даже среди малорелигиозных. Они к этому более-менее прислушиваются. По-разному, но прислушиваются. Это ешь, а это не ешь! Вот это вообще нельзя есть, а это можно есть, но только после того, как ты вот это съешь... Целый свод разных законов о пище.
Кашрут показывает человеку, что еда — это не просто «жуй все подряд,
А когда человек питается Божиим словом, он заявляет о том, что он не только земля. Об этом Господь говорит в пустыне дьяволу: «Не хлебом единым будет жив человек». То есть человек — это не просто плоть. Если бы он был просто плотью, то он бы ел только хлеб, масло, молоко и прочее. Земное ело бы земное. Но человек не просто плоть, и он не может жить одним только хлебом. Он должен жить хлебом и словом Божиим. Такова человеческая природа. По природе человек не полностью принадлежит земле. Та часть, которая принадлежит земле, нуждается в хлебе. А та часть, которая не от земли, требует другой пищи — молитвы, Божиего слова, благодарения, хваления, покаяния, богомыслия.
То и другое сочетаются в Евхаристии, потому что земной хлеб при помощи слова Божиего, Духа Святого и благословения на Евхаристии соединяет собой и небесное, и земное, и человек причащается Телом Христовым, Телом воплощенного Иисуса Христа, Сына Божиего.
Вопрос о пище — центральный для человека. И Христос в Писании много раз говорит о ее важности. При этом Он употребляет эти же глаголы: есть и пить. Он говорит: «И вы не ищите, что ясте или что пиете». То есть: «Не спрашивайте друг друга, что будем есть, что будем пить». «Весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих. Ищите же прежде Царствия Божия, и сия вся приложатся вам» (см.: Лк. 12, 29-31). То есть Господь знает, что мы нуждаемся во многом, но об этом знает и Отец. И Он говорит чадам: «Не переживайте, Он вам даст все. Вы только служите Ему—Отцу светов, от Которого всякое даяние благо и всяк дар совершен. Он даст вам все остальное».
У Франсуа Рабле в его бессмертном интереснейшем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль», который прекрасно растолковал и объяснил Михаил Бахтин, описывается некий владыка мира господин Растер. Растер — по-гречески значит «желудок». Этот господин Растер изобрел искусство и науки, он же изобрел удобства и привилегии, он заставляет служить себе все человечество. Мысль о чреве как о владыке Рабле, вероятно, списал у святого Иоанна Лествичника, который так и называет желудок—ближайший и ненасытный господин.
Человек не просто плоть, и он не может жить одним только хлебом. Он должен жить хлебом и словом Божиим. Такова человеческая природа
И это, увы, правда. Вот тебе специи, вот тебе приправки, вот тебе микроволновки, вот тебе ножи, которые шинкуют и нарезают, вот тебе удобные доски для разрезания, вот тебе холодильники... Посмотрите,
Великим постом происходит нечто удивительное. Люди перестают есть. Например, три дня не едят... А я знаю таких людей очень много, которые Великий
Понедельник, Великий Вторник, Великую Среду постятся сухо. То есть даже не пьют, не то что не едят. Может быть, водичку и хлебнут, чтобы уж совсем не загнуться. Но не едят ничего и не пьют ни отваров, ни бульонов овощных. Совсем никакой еды — ни отварных овощей, ни свеклы, ни морковки. Что обретает человек, когда он несколько дней не ест? У него вдруг находится куча свободного времени, потому что бежать на базар не надо, стоять у плиты не надо, накрывать, готовить не надо, мыть тарелки и выносить мусор тоже не надо.
Теперь только вопрос: чем себя занять, когда не нужно готовить? Когда вдруг высвобождается три-четыре- пять часов времени в жизни, начинается паника: а что же мне делать? Псалтирь бери, милая! Евангелие бери, дорогой! В церковь бегите! А освободившиеся денежки, скопленные от непотраченного, отложите в стороночку, потом пригодятся. Потом кому-нибудь нуждающемуся дашь, ему это как манна будет.
Человек с удивлением вдруг обнаруживает, что, оказывается, 70-80 процентов жизни он тратит на то, чтобы заработать, купить, принести, сготовить, накормить, убрать, помыть и лечь спать. То есть человек действительно работает мистеру Гастеру, как говорил, смеясь, Франсуа Рабле. И как говорил вполне серьезно Иоанн Лествичник. Чрево — главный диктатор человеческой жизни.
Еще Лев Толстой говорил: «Чем отличается богатый от бедного? Качеством стола». У бедного — репа и картофель, а у богатого — и это, и это, и это. Как только бедный захочет стать богатым или становится им, он тут же проявляет свое богатство качеством стола. Он начнет разбираться в сочетаниях продуктов и будет закармливать своих детей всякими вещами, которые до сих пор были ему недоступны. А если, например, заработал человек лишнюю копейку? Как он проявит свою радость? Он купит чего-нибудь сладенького, вкусненького, дорогого, такого экзотического: икорки, балычка. Кто победнее — бананчик, апельсинчик.
В этом смысле пост есть некое высвобождение души из-под всемирного гнета. Это противление злу мировому, противление общему порядку жизни, который стал привычным. «Вот тут-то я и свободен!» — радуется духовный человек.
Современное либеральное сознание о свободе говорит только в категориях: «Я хочу, дайте мне!» А христианская свобода говорит: «Да не хочу я этого, заберите, я и без этого проживу!» Вот это настоящая свобода, когда человек понимает, что «он не хочет этого».
Ложная свобода умножает потребности и пытается их удовлетворить, разжигая новые потребности, плюс зависть, плюс гордость, плюс недовольство. Пену поднимает, шумит. А настоящая свобода говорит: «Не надо мне. Я от этого свободен, мне это ни к чему!» Вот это и есть свобода, когда человек не спрашивает, что будем есть и пить, но ищет прежде Царствия Божьего и правды его. Это христианская свобода.