Бремя страстей

Джексон Лайза

— Ну конечно,— поспешил заверить ее Майк, неодобрительно покосившись в сторону Билла.— Просто парень успел приобрести скандальную репутацию…

— Да он просто настоящая легенда,— не унимался Билл Ласло. — Вы бы слышали, как о нем отзывается мистер Спирс. Он прямо-таки брызжет слюной от ненависти. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что к твоему мужу он тоже не питает нежных чувств.

— Да и ко мне тоже, — заметила Кэссиди.

— Ну хватит об этом! — произнес Майк. — Давайте ковать железо,

пока горячо. Чейз на­мерен сделать заявление сегодня?

— Совершенно верно. В офисе компании. В час дня. К тому времени он вернется от шерифа.

— Мы должны быть там! Надо непремен­но взять интервью у шерифа Доддса и Уил-сона! Черт побери, почему ты не позвонила мне раньше?— Билл, сгорая от нетерпения, вскочил со стула.

— Представителей других информацион­ных служб, надеюсь, не будет? — Джиллеспи подозрительно посмотрел на Кэссиди.

— Если только вы сами их не пригласите.

— Однако вы не очень-то торопились со своими признаниями, — произнес Т. Джон, вы­пятив нижнюю губу; он пристально посмотрел в глаза сидевшего перед ним Брига, словно намереваясь таким образом уличить его во лжи.— А я-то с ног сбился, пытаясь устано­вить личность загадочного Джона Доу, то есть Маршалла Болдуина.

— Да, возможно. Я хотел защитить его.

— От закона?

— Ведь на него по-прежнему падало подо­зрение в причастности к гибели Энджи Бьюке­нен и Джеда Бейкера, верно?

— Пожалуй, верно. — Т. Джон откинулся на спинку кресла и принялся разглядывать свои ногти, всем своим видом давая понять, что не собирается верить Бригу на слово.

— Он вернулся, чтобы попытаться все ула­дить. Да, мы с ним хотели провернуть кое-какие дела, но…

— …Лишь для отвода глаз?

— Да.

— Вам следовало бы больше доверять нам.

— Согласен. Это моя ошибка. — Бриг явно волновался.

— Это можно расценить как отказ от дачи свидетельских показаний.

— Можно и так.

— Вы знали, где он скрывается?

— Не точно. Он звонил от случая к слу­чаю— то из Канады, то с Аляски. Об этом можно было только догадываться.

— Но вы не спрашивали его самого и непытались установить, откуда он звонил, напри­мер, по телефонным счетам?

— Нет.

— Отчего же?

— Мне не слишком хотелось снова увидеть его.

— Почему так?

— Потому что он был… влюблен в мою жену.

Т. Джон напрягся.

— Да? А я считал, что у него были виды на другую особу, а именно на сводную сестру Кэссиди.

— Бриг не отличался постоянством.

— Репутация у него была довольно скан­дальная — это точно. Я беседовал с женщина­ми, которым он некогда вскружил головы. Ра­зумеется, теперь это обремененные семьями замужние дамы, и они не очень-то расположе­ны к откровенности. Однако из того, что мне удалось почерпнуть из разговоров с ними, мож­но понять, что он был настоящим ловеласом.

Бриг нервничал. Его не покидало ощуще­ние, что на шее у него все туже затягивается петля.

— Он

был молод,— проронил он.

— Да к тому же редкий бабник.

— Да. Бабник.

— А что же ваша жена? Она тоже была увлечена им? — настойчиво гнул свое помощ­ник шерифа.

— Да.— Упоминание о Кэссиди было ему неприятно; не хотелось, чтобы ее имя ассоци­ировалось с этой темной историей — но выбо­ра не оставалось.

— Но вы все же женились на ней.

— Она считала, что Бриг мертв.

— Но вы-то знали, что это не так?

— Знал.

—И что, потом она разлюбила его? Бриг устремил на помощника шерифа не­мигающий взгляд.

— Да,— решительно отрезал он, сознавая с горечью, что сам, своими собственными ру­ками, убил эту любовь — всего несколько дней назад.

Руки Деррика тряслись, когда он вешал трубку. С этого момента он был конченым человеком. Только что позвонила Лорна — со­общила, что у нее имеется видеозапись тех маленьких оргий, которые он устраивал с ее дочерью, а ей, как не преминула напомнить Лорна, не было не то что шестнадцати, но Даже и пятнадцати— она всего лишь четыр­надцатилетний подросток, просто выглядит старше своих лет.

Его прошиб холодный пот. Четырнадцать! Проклятье, она моложе его дочери. Бьюкенен, ты такой же извращенец, как и твой отец.

Какой ужас! Он будет повержен в прах, опозорен, выставлен на посмешище. Фелисити подаст на развод, девочки не захотят больше видеть его, старик лишит наследства— и не­важно, что сам он всю жизнь волочился за каждой юбкой и бросал похотливые взгляды на собственную дочь. Мерзость!

Его мутило. Он рывком поднялся из-за сто­ла. Сорок восемь часов. Именно столько вре­мени оставалось в его распоряжении — потом Лорна позаботится, чтобы растиражирован­ные записи его постельных утех попали в руки его жены, в газеты, полицию.

Он ни на секунду не усомнился в серьезнос­ти намерений Лорны. У нее с самого начала все было продумано. Она требует миллион, но она не жадная, так что можно расплачиваться частями. Пятьдесят тысяч в месяц в течение двух лет, включая проценты. Кстати, Лорна намекнула, что если он, чего доброго, решит рискнуть и поставит на кон репутацию свою собственную и своей семьи, то у нее есть дру­зья, в том числе родной отец Дон, бывший зэк, которые не оставят его в покое.

— Чтоб вас всех…— выругался он, тупо глядя в окно и проклиная свою поганую похот­ливую натуру, с которой ничего не мог по­делать и которая столько раз играла с ним дурную шутку. Его загнали в угол. Господи! Что будет с его дочерьми? Возможно, он и не уделял им достаточно внимания, как того хо­телось бы Фелисити, но он любил их. По-свое­му… Если он и старался держаться от них подальше, так только для их же блага. Он не забыл, с каким вожделением отец смотрел на Энджи, и всячески избегал ситуаций, при кото­рых его дурная кровь могла бы — в очередной раз — не устоять перед искушением.