Бремя судьбы
Шрифт:
— Сириус, отпусти, — тихо произнес Ремус. — Пусть мадам Помфри осмотрит Гарри. Ей нужно проверить его сердце.
Сириус наконец ослабил хватку и опустил Гарри на кровать, тут же схватив и сжав руку парня. Сквозь приоткрытые глаза Гарри заметил появившееся в поле зрения размытое пятно мадам Помфри. Она несколько раз взмахнула над ним палочкой, основное внимание уделяя его груди. Началась обычная проверка. Что бы ни произошло, видимо, сработали чары, наложенные на комнату.
Неудивительно, что Сириус настолько обезумел.
Закончив, мадам Пофри снова укрыла Гарри одеялом
— Удивительно, но никакого вреда сердцу мистера Поттера не причинено, — объявила она. — Кроме небольшой усталости я ничего не нашла.
Сириус, видимо, задержавший дыхание, шумно выдохнул. Гарри открыл глаза пошире и посмотрел на размытое пятно Ремуса, который сидел в изголовье кровати и пытался пригладить взъерошенные волосы парня. Это было бесполезное занятие, но было ясно, что Ремус и не стремится к этому. Он, также как и Сириус, пытался этим напомнить себе, что Гарри в порядке и продолжает дышать.
— Отлично, — раздался голос профессора Дамблдора. — Сириус, Ремус, думаю, вы сможете узнать о содержании оставшейся части совещания позже. Не против?
Когда Сириус и Ремус кивнули, Дамблдор вышел из комнаты. За директором последовали все, кто ранее задержался у двери.
Едва дверь закрылась, опекуны повалились на кровать. Сириус обнял Гарри одной рукой, а Ремус уткнулся лицом в волосы Гарри. Парень просунул свободную руку под телом Сириуса и стал медленно гладить того по спине. Он вспомнил слова Ремуса: “Я ни разу за всю жизнь не был так напуган”. Гарри не мог представить, что испытали опекуны, когда сработала сигнализация. Он просто спокойно лежал и медленно засыпал.
Гарри знал теперь, что иногда лучше дать Сириусу и Ремусу самим разобраться со своими чувствами, поскольку непременно услышит о случившемся завтра... и послезавтра... и послепослезатра… послепосле…
* * *
Следующее утро выдалось, как минимум, напряженным. Впервые с начала каникул миссис Уизли пришлось готовить завтрак одной. О событиях ночи никто ничего не говорил, к огромной досаде Рона, Гермионы, Джинни, Фреда и Джорджа. Тогда они лишь слышали сигнал тревоги и топот ног нескольких членов Ордена, промчавшихся в направлении спальни Гарри. Выглянув в коридор, они успели увидеть Билла, промчавшегося в сторону лестницы, и чуть не оглохли от криков Сириуса, пытавшегося разбудить крестника.
Не успели они добраться до кровати, как в коридоре вновь раздались шаги Билла и чьи-то еще. Услышав душераздирающий крик Гарри, они выскочили в коридор. Фред и Джордж едва успели удержать Рона и Гермиону — те попытались броситься в комнату друга. Дело не успело дойти до драки — крик резко прекратился. Прежде они никогда не слышали, чтобы их друг так громко кричал и чтобы в его крике было столько боли. В коридоре появилась миссис Уизли и разогнала молодежь по кроватям, уверяя, что ситуация под контролем. Все вернулись в свои комнаты, но спать никто так и не лег.
Только через четверть часа мимо их дверей прошла группа людей, о чем-то тихо переговаривавшихся. И ничего больше — на протяжении всей ночи и последовавшего за нею утра. За завтраком было необычайно тихо: казалось, взрослые одновременно
Рона и Гермиону такое объяснение вовсе не успокоило. Орден Феникса не станет врываться в чью-либо комнату полным составом из-за обычного кошмара. И уж тем более из-за обычного кошмара не будут вызывать мадам Помфри. Что-то было не так с Гарри. Только этим можно объяснить чрезмерную опеку Ремуса и Сириуса. Но почему Гарри ничего им не рассказал? Неужели он им больше не доверяет?
Войдя на кухню пообедать, Рон с Гермионой замерли на пороге, увидев миссис Уизли и Ремуса, накладывавших что-то на поднос и тихо переговаривавшихся. Ремус выглядел настолько уставшим, что невольно возникал вопрос, спал ли вообще мужчина прошлой ночью.
— Ты уверен, что с ним все в порядке? — тихо спросила миссис Уизли. — Когда он начал кричать...
— Да, знаю... это было страшно, — ответил Ремус, протерев глаза. — Гарри не знает, что произошло. Он говорит, что его шрам заболел, и именно поэтому он закричал. Гарри умеет терпеть боль. Так что я даже не знаю, насколько сильно ему должно было быть больно. Я уже послал сову Дамблдору. Если Волдеморт, — миссис Уизли и Рон одновременно вздрогнули, — пришел в себя, то Гарри, возможно, в гораздо большей опасности, чем мы можем себе представить.
— А Сириус? — спросила миссис Уизли.
Ремус покачал головой.
— Сириус отказывается отходить от Гарри, — признался он. — Мне кажется, придется очень постараться, чтобы он не последовал в Хогвартс вслед за ним. Нам казалось, что все уже позади. Мы так старались убедить Гарри в его невиновности в смерти Седрика, — увидев непонимание на лице миссис Уизли, Ремус тяжело вздохнул, успокаивая себя. — Седрик был в этом кошмаре. Наверное, это самое трудное, с чем приходится справляться Гарри. Тяжело, увидев кого-нибудь в своем сне, просыпаться и вспоминать, что его уже нет вживых.
Миссис Уизли ахнула, прикрыв рот рукой, и из ее глаз потекли слезы.
— Бедный мальчик, — с дрожью в голосе сказала она. — Пройти через такое. Я никогда не думала, что это было настолько плохо. Сегодня я позабочусь обо всем. А ты отправляйся к Сириусу. Вы должны провести день с Гарри. Если вам что-нибудь понадобиться, все равно что, сообщите либо мне, либо кому-нибудь из детей... Поппи останется сегодня здесь?
Ремус кивнул.
— Она хочет быть абсолютно уверенной, что не появилось каких-либо новых повреждении, которые могут помешать восстановлению, — произнес мужчина, поднимая поднос. — Гарри, конечно же, заявляет, что с ним все нормально. В этом он очень похож на своих родителей, что сейчас вовсе не в радость. Помнится, нам приходилось привязывать Джеймса к кровати после матчей по квиддичу, чтобы его могли исцелить. Лили тоже всегда отрицала, что с ней что-то не так. Нам пришлось силком отвести ее в госпиталь Мунго, потому что она выглядела больной — в итоге оказалось, что она была беременна.