Бремя Верности
Шрифт:
– Анимус, – выговаривает Гидрагирум и переводит горнило на первый из более высоких уровней настроек.
В глубине «Бореалиса Фоона» пробуждаются спящие. Они лежали без сновидений в кристаллических гробах, погруженные в амниотическую жидкость. Каждый из проснувшихся – псайкер, и при пробуждении они кричат. Психическая мощь наполняет тело титана. По обшивке бегут молнии и иней. По эфирным каналам устремляются неестественные энергии, встретив в сердце титана черноту. Гидрагирум на своем троне наблюдает за тем, как символы четырех кардинальных элементов выстраиваются в линию и начинают вращаться вокруг него. Варп-энергия кружит вокруг
– Этерика, – произносит он, и подталкивает вращающиеся символы в другом направлении.
Грохочущая над «Бореалисом Фооном» энергия исчезает. От титана расходится волна безмолвия. Поток демонов спотыкается. Поступь существ из размытой ярости и похищенной плоти замедляется. В воздухе раздаются крики.
У ног Гидрагирума бьется в конвульсиях последний из трех регуляторов. У него нет век, а рот представляет собой металлическую дыру. Там, где некогда были уши, в череп погружены кабели интерфейса. Человека зовут Боль, и как только он издает беззвучный вопль, «Бореалис Фоон» начинает идти.
Стена демонов изгибается назад, вспениваясь, словно схлынувшее море.
В жерле оружия, что свисает с левой руки титана, собирается чернота.
Гидрагирум на своем троне ждет, пока сфера управления не превращается в размытое пятно. Затем он откидывается на спинку трона. Прямо перед левой рукой останавливается обсидиановый шар.
Демоническая волна пульсирует, когда давление толкает запнувшуюся атаку вперед.
– Нуль, – произносит Гидрагирум и хлопает по сфере.
Императорский Дворец – ранее
Небо над Террой было голубым. Смог протянулся до границ видимости. Префект Гидрагирум шел в одиночестве по вершине Синопской стены к Анатолийским шпилям. Солнечный свет выхватывал тонкие узоры торнов, вплетенных в черную ткань его плаща. Шею окружал высокий ворот. В основании гладко выбритого черепа серебряные заглушки закрывали разъемы мысленного интерфейса. Левую часть лица покрывали черные татуировки, превратившие половину резких черт в кошмарную маску. Любой кто мог смотреть на префекта достаточно долго, чтобы заметить такие детали, не нашел бы ни знаков отличия, ни символа должности, за исключением кольца с львиной головой на левом указательном пальце.
И никто из проходящих не смотрел на него. Люди отворачивались и спешили прочь. Спроси любого, и никто из них не смог бы сказать, почему не хочет смотреть на этого худого человека в черном. А некоторые счастливчики сказали бы, что вообще его не могут вспомнить. Гидрагирума это ничуть не беспокоило.
Внешне он выглядел точно так же, как и те, что попадались ему по пути. Однако, он был человеком не больше, чем статуя. Он был нечеловеком. Парией. Гидрагирум знал это с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно мыслить. Он предполагал, что его семья разглядела в нем его особенность, и по этой причине бросила его умирать среди мусора. Странное дитя с глазами, которые вызывали у людей мурашки по коже, и который не плакал, когда его оставили на милость волкам и ветрам.
Но, как и у всего во вселенной, у него было свое место. Место и предназначение.
Он шел по вершине стен. По краям укреплений тянулись грузоподъемные башни.
Он остановился на вершине лестничного пролета и ровно две минуты наблюдал за потоком рабочих. Эта задержка не помешает ему прийти вовремя. Ходьба помогла привести в порядок тело, чтобы быть готовым к спору. Ветер коснулся голой кожи черепа и стегнул край его плаща, когда префект отвернулся.
Когда он продолжил спуск, его слух наполнил лязг брони и активированного оружия. Гигант в янтарно-желтом боевом доспехе преградил ему путь, наведя оружие.
– Назовите себя и объясните причину вашего присутствия здесь.
Гидрагирум наклонил голову. Гигант был одним из Имперских Кулаков, и, судя по знакам отличия и символике его подразделения, ветераном с двадцатилетней выслугой 675-й роты. Сила воли, которую воин демонстрировал, противостоя Гидрагируму, впечатляла. Космодесантник должен был испытывать реальную боль, глядя так долго на префекта.
– Позвольте мне пройти, – сказал Гидрагирум. Он знал, что произошло. Кольцо открывало каждую дверь, которая ему попадалась с тех пор, как он покинул свою комнату в Арктической крепости и направился на юг. Имперские Кулаки заметили его на стене и выяснили, что он получил доступ благодаря цифровому ключу. Не сумев установить его происхождение, они пришли, чтобы выяснить, кто ходит так свободно в их владениях. Тот факт, что коды доступа, хранившиеся в кольце Гидрагирума, были достоверными и необычными, было, видимо, единственной причиной, по которой воин Дорна сразу же не убил его.
– Ты ответишь или же умрешь на месте, – сказал легионер.
Гидрагирум обратил весь свой взор на воина. Чудовище из брони и генетически сотворенной плоти заметно вздрогнуло, но не опустило оружия. Гидрагирум повернул левую ладонь кверху и стукнул кончиком большого пальца по кольцу. Из него возник конус гололитического света. В проекции вращалось изображение львиной головы. Солнечный свет обесцвечивал образ, но ничуть не лишал его свирепости. Вокруг него вращались кольца данных.
Имперский Кулак секунду смотрел на него, а затем отступил назад, опустив оружие и коротко кивнув.
– Приношу свои извинения, – сказал он.
Гидрагирум опустил руку, подтверждение полномочий его Ордо исчезло. Он секунду смотрел на воина, а затем без слов отправился дальше.
Когда он пришел к башне Лунного Серпа, присутствовавшая кустодийская стража не стала преграждать ему путь. Они были лучше осведомлены. Префект одолел семьсот семьдесят семь ступеней по пути на вершину башни. Его ждали три фигуры: кустодий, представительница Безмолвного сестринства и техножрец. Гидрагирум окинул взглядом каждого из них, пока шел по залу. Его глаза отметили геометрию архитектуры, утонченный и явный символизм углов, расположение пламени для освещения, воды для отражения, и черный камень в качестве стола в центре помещения. На столе стояли четыре серебряных кубка. Он прошел к своему месту.