Бремя Верности
Шрифт:
Обжигающий изучающий взгляд тёмных глаз примарха приковал генерал-фабрикатора к месту. Когда системы наполнили его кровоток успокоительными средствами, генерал-фабрикатору понадобились все его силы, чтобы настаивать на своём перед могучим Дорном.
Малкадор следил за опалявшим небеса Солнцем.
– Что если есть и другой вариант? – спросил Сигиллит. – Альтернатива, которая может послужить всем нашим целям? Радикальная, да. Неприятная, даже. Но способная нейтрализовать растущую угрозу со стороны Красной планеты, – сказал он Дорну. – И сохранить суверенитет и священную значимость
Рогал Дорн и генерал-фабрикатор повернулись к Малкадору.
– Не касается ли эта альтернатива той тени, что ты поставил караульным за лотосом? – спросил Рогал Дорн.
Малкадор позволил себе сухо улыбнуться.
– Падальщик, – позвал Сигиллит, – выйди к нам, будь так любезен. Ты нервируешь повелителя Дорна.
Пока Падальщик шёл по орнаменту зелени висячих садов, он успел заметить, как Рогал Дорн мрачно посмотрел в сторону Малкадора. Во всяком случае, регенту удалось снять напряжение между примархом и генерал-фабрикатором.
– Ты сын моего брата Коракса, – сказал Дорн подошедшему Падальщику. Несмотря на нейтральный тёмно-серый цвет брони, Гвардеец Ворона не мог скрыть ни бледность кожи, ни чёрные длинные волосы, ни заострённость черт лица.
– И это честь для меня, мой повелитель, – ответил Падальщик.
– Падальщик из легиона Гвардии Ворона пополнил ряды моих ушей и глаз, – пояснил Малкадор генерал-фабрикатору.
– С Марса, – высказал наблюдение верховный Механикум, прочитав почерк мастеров главного мира-кузницы в аугметике Падальщика. Космодесантник плавно перенёс вес тела с одной гидравлической ноги на другую.
– Да, – подтвердил Сигиллит.
– Эвакуированный вместе с моими родственными конструкциями Имперскими Кулаками повелителя Дорна, – продолжил генерал-фабрикатор. – Я помню тебя по распределительному пункту на Луне. Легионер. Ты проходил обучение у ремесленников на Марсе?
– Да, генерал, – ответил Падальщик, – я завершил обучение и должен был пройти посвящение.
– Во имя вечно идущих шестерней, – произнёс повелитель Механикумов, – в этом случае, ты должен позволить мне утвердить тебя в правах. Ты должен получить "Машину Опус" в награду за годы обучения и тренировок.
– Это любезность с вашей стороны, генерал, – ответил Падальщик, – но я решил не принимать посвящения.
Такое признание, похоже, смутило повелителя Механикумов.
– Ты решил не возвращаться к своему Легиону? – спросил Дорн. – После всех тех бедствий, обрушившихся на него в системе Исстван?
Падальщик слышал из уст самого Малкадора о произошедших на другом конце галактики зверствах, когда брат обратился против брата, учинённой резне и безвозвратном повороте в истории Империума. Он хотел бы сказать, что оплакивает своих братьев, но это было не так. Фаринатус изменил его навсегда. Ему следовало бы чувствовать воющую пустоту в своих сердцах, вакуум, который можно было бы заполнить, лишь проливая кровь предателей. Вместо этого он чувствовал лишь холодную, неудержимую потребность в исправлении того, что было сломано: расколотой империи, попранном наследии, шестерён братства, заскрежетавших и разбившихся.
– Нет, мой повелитель, – ответил Падальщик.
–
– Я избрал другой путь служения, – сказал ему Падальщик.
Дорн перевёл взгляд на молчавшего Сигиллита.
– Одна из твоих фигур? – спросил он. – Чтобы двигать по регицидной доске?
– А мы разве не все – такие фигуры? – ответил Малкадор.
– Как там выразился твой Гарро? – спросил примарх. – Странствующий Рыцарь.
– Он избрал этот путь, – ответил Малкадор.
– Или путь был избран для него на Луне, – отозвался Дорн.
Малкадор просто улыбнулся.
– Путь, который приведёт его обратно на Марс, если мы трое сделаем выбор, – сказал он многозначительно, позволив предложению повиснуть на утреннем бризе.
– Я слушаю, – сказал Дорн.
Малкадор повернулся к Кейну.
– Я – само внимание, – ответил генерал-фабрикатор.
– Прошу, – обратился Сигиллит к Падальщику, – расскажи им то, что рассказал мне.
Падальщик склонил голову перед своим новым повелителем.
– Время, проведённое мною на Луне, дало мне возможность поразмыслить. Там больше нечем было заняться, кроме как думать – о схизме на Марсе, предательстве на Исстване, предложении Лорда Регента и той задаче, которую я мог бы выполнить в этой новой галактике вызовов и перемен. Я пришёл к заключению, что, невзирая на наш шок от зверской бойни в зоне высадки, ересь, в той или иной форме, далеко не новое явление. Марс изобиловал несанкционированными экспериментами, отвратительными технологиями и решениями, почерпнутыми у ксеносов, а то и кое-кого другого, – видя, что Кейн собирается протестовать, Падальщик продолжил. – Которые неустанно преследовались и пресекались со стороны клав-малагр генерал-лекзорциста, пробанд-дивизио и префектурой Магистериум.
Повелитель Механикумов молчаливо кивнул, соглашаясь.
– Я имел несчастье лицезреть одного такого техноеретика, приговорённого к вечному заточению в стазисе.
– В чём заключалось его преступление? – спросил генерал-фабрикатор.
– Изучение самосовершенствующихся технологий.
– Изуверского интеллекта?
– Да, генерал, – подтвердил Падальщик. – Мой ремесленник Астартес ознакомил своих учеников с деяниями грозной Малагры, пробанд-дивизио и префектуры Магистериум с самого начала, чтобы внушить отвращение к подобным отклонениям.
– В таком случае у вас был мудрый наставник, – ответил Кейн. – Как звали того техноеретика?
– Октал Бул, – сказал Падальщик, – молодой, но блестящий магос Доминус Легио Кибернетики. Ученик самого ремесленника Кибернетики Фемалия Лакса.
– Я знаю о Лаксе из данных инфогробниц, – сказал Кейн. – Но не об этом магосе.
– Ереси спрятаны, – продолжил Падальщик, – переписаны, стёрты. Даже от таких, как вы, генерал-фабрикатор. Чтобы очистить феодала региона и уберечь его родственных конструкций от затруднений, пробанд-Дивизио заставила чистильщиков кода удалить все следы существования Була из гробниц, библиотек и даже местных потоковых хранилищ. Его работа, его порча и исследования были похоронены вместе с ним в стазисе.