Бремя

Годов Александр

— Десять медных монет. Плати вперед или проваливай!

Совсем не подумал, как буду расплачиваться. Мешочек с деньгами положил в карман. Не доставать же на виду у всех этих отморозков?

— А вы не могли бы принести еду к моему столику. Я бы тогда сразу же расплатился и…

— Че ты мямлишь там? Ни хрена не слышу!

Я захотел было положить руки на стойку, но, бросив на неё взор, передумал. В луже пива пытается вырваться на свободу прилипшая муха. Наверное, у меня все

же не так и много денег. С этими мыслями я вытащил кошель, достал десять оловянных монет и высыпал на стойку. Удовлетворенно хмыкнув, хозяин сгреб деньги и бросил:

— Жди…

Я, делая вид, что скучающе разглядываю деревянный пол, оглянулся. Местный контингент как на подбор: уши у половины порванные, а у некоторых даже погрызенные. Рожи разбойничьи, так и просят кирпича. А от убийственного холода в их глазах замирает сердце.

Хозяин "корчмы" поднял крышку огромного чана, на котором копоть, похоже, толщиной с полпальца, от горячего пара он отвернул лицо, зачерпнул деревянной поварёшкой коричневой бурды и плюхнул в глубокую тарелку. Затем положил "еду" на стойку, налил пива в пузатую глиняную кружку.

— Жратеньки подано, паря.

— А ложку?

Толстобрюхий посмотрел на меня так, будто услышал самую смешную шутку на свете.

— Так лопай. У нас здесь все по-простому.

Про жилье на ночь спрошу позже.

Разочарованно кивнув, я взял тарелку и кружку, приметил свободный столик в углу у почерневшего окна и занял его. Ножка у стула оказалась сломанной, поэтому сел на край. Не хватало еще грохнуться на глазах у всего народа. Поплевав на руки, я вытер их о штаны и принялся есть.

Каша обжигает пальцы и язык, на вкус напоминает старый носок. К тому же не солено. Но я все равно уплетаю за обе щеки, так как давненько не ел горячей еды. Не испортило настроение и теплое прокисшее пиво. С грустью я приметил в самом углу стойки толстобрюхого миниатюрный мангал, на котором жарится гусь. При виде пузырьков жира, что кипят на коричневой корочке, рот еще больше наполнился слюной.

— Можно присесть?

Я поднял голову над тарелкой с кашей. Передо мной возвышается та мужеподобная девушка в хорошей чистой одежде.

— Как хотите.

Она плюхнулась на стул напротив меня, тот протестующе скрипнул, но не сломался.

— Вкусно?

Я хмыкнул и громко отхлебнул из кружки.

— Ты ведь новенький, — сказала девушка тихим и бесцветным голосом. — Таких сразу видно. Мой тебе совет: не тряси кошельком. Иначе к вечеру ты его лишишься.

— Угу.

Её черные глаза с наигранной доброжелательностью уставились на меня.

— Я Юдоль. А тебя как зовут?

— Это прозвище? — ответил я вопросом на вопрос.

— Конечно. Так как тебя зовут?

— Неважно.

Облокотившись на спинку стула, она хмыкнула

и улыбнулась, от её широкого зубастого полумесяца меня бросило в пот.

— Тебя привел Шут. А это о многом говорит. Зря ты так сделал. Нужно было попрощаться с ним у входа. Ты в курсе, что он подставил тебя? Теперь каждый в этой таверне знает, какой у тебя аккаунт. Многие просто из злости захотят прирезать такого дурачка. Всегда приятно поглумиться над премиумом.

— Мне наплевать, — буркнул я.

Юдоль пожала плечами, мол, как знаешь. Её панцирные доспехи придали этому движению что-то угрожающее.

— Ты деградант?

— Кто?

— Ну, тот, кто собирается играть соло.

— Я вообще не собираюсь играть. Жду решения администрации. Надеюсь через два дня помахать всем ручкой. Мне осточертело уже все.

Её хищная улыбка стала еще шире.

— Премиумы всегда так говорят, — сказала Юдоль. — И всегда администрация отказывает им в праве выйти из Бремени. Что если ты тут зависнешь надолго? Кстати, откуда деньги? Низкоуровневые обычно спят на улице и жрут помои.

Я отложил пустую тарелку, допил несколькими большими глотками пиво.

— Ты пожалеешь, что взял монеты у администрации, — продолжила Юдоль, так и не дождавшись моего ответа. — Впрочем, все попадают в эту ловушку. Даже самые лучшие из нас. Например, я.

Я кивнул.

— Впрочем, не буду ходить вокруг да около, — она принялась барабанить пальцами по столу. — Вот увидишь, администрация откажет тебе в выходе из игры. И, если ты не деградант, то захочешь вступить в клан. Иди к нам, к Красным Мечам. Наверняка ты уже просматривал камень у церквушки.

— Откуда такое добродушие?

— За новичков хорошо платят. Очень хорошо. Поэтому кланы всегда ищут свежую кровь, так сказать. Да и тебе хорошо. Быстрее наберешь опыт и прокачаешься. Сможешь пройти компанию…

За долгое время в животе не урчит, приятное тепло разливается по телу. Потянуло в сон. Захотелось уже поскорее избавиться от непрошеного собеседника и прикорнуть часок-другой.

— Соглашайся, — сказала Юдоль.

Я нагло уставился на неё, принялся рассматривать. Чем-то её лицо напоминает мордочку пингвина. То ли дело в своеобразной форме носа, то ли в форме головы. Сложно объяснить.

Взгляд голубых глаз ничего не выражает, тонкие губы сжаты. Черные волосы слишком короткие для девушки. К тому же жирные.

— Ты погубишь сам себя.

— Как-нибудь справлюсь, Юдоль.

Она вздохнула, в голосе появился металл:

— Клан может забрать тебя силой. Прямо сейчас. Видишь вон того здоровяка у дальнего столика? Он со мной. И ты даже пикнуть не успеешь, когда…

— Мне наплевать, — перебил я. — Я не буду никуда вступать. Послезавтра выйду из игры и вернусь к прежней жизни. Ты зря стараешься.