Бремя
Шрифт:
— Ты в первый раз в игре, что ли? Как не родной, ей богу!
Парень в плаще улыбнулся, выставил вперед руку. Его глаза засияли красным светом.
— Ох ни хрена себе! — воскликнул он. — У тебя отыгрыш роли стоит. Полное погружение, все дела, да?
Его постоянная манера переспрашивать жутко раздражает. Я пожал плечами, не ответил.
— Ты ж денег немерено потратил! Наверное, богатенький… А я играю с полным самосознанием, к сожалению. Прекрасно вот помню, как зовут, сколько лет. Жена, ребенок, сечешь?
Хрустнув шеей, незнакомец присел возле меня, продолжая ухмыляться. В ноздри ударили запахи давно немытого тела, дубленой кожи и еще чего-то едкого.
— Ты гулей уже видел, — сказал парень, кивнув собственным мыслям. — И великана видел… Мда уж, характеристики у тебя, я скажу, не ахти. Никаких особых перков. Впрочем, я удивлен, что гули тебя даже не поцарапали.
Поверх его блестящей кольчуги спадает черный плащ с искусно вышитым драконом. Одежда кажется безупречно чистой. Даже на остроносых сапогах ни пылинки.
— Повезло, — буркнул я и лег на мох.
— О! Кажется, я и твое имя узнал. — Красное сияние в глазах Ханшвана потухло. Я удивленно вскинул бровь. — Ты Одиссей. Забавно.
— И что в этом забавного?
Он сменил тему:
— Ты ведь свои характеристики включать не умеешь. Я могу научить. Но не бесплатно.
— Ты же вылечить меня собирался.
— Конечно-конечно!..
Его сильные пальцы стиснули мое горло, шею кольнуло острым.
— Дернешься — убью, — заявил парень, приставив длинный кривой нож.
Я скосил глаза, увидел блестящее лезвие, что надрезает кожу над сонной артерией.
— У меня ничего нет.
— Не сомневаюсь.
В глазах Ханшвана горит странный лихорадочный блеск.
— Я не вру…
Нож кольнул больнее.
— А мне нравится убивать таких как ты — слабых и беспомощных, — прошептал парень. — Это игра не слабаков. Раза с девятого ты поймешь.
Шею пронзила чудовищная боль. Кровь брызнула и обильно потекла на мох. Я схватился за рану. Ханшван, улыбаясь, что-то говорит мне, но слов не разобрать. Все звуки слились в сплошной монотонный гул…
Вы погибли!
Глава 2
Сознание вернулось тугой вспышкой боли. Я скрючился и схватился за живот в слабой надежде ослабить резь. Хочется одного — сдохнуть уже окончательно. Потому что та накрывающая перед смертью тьма кажется такой спасительной и убаюкивающей. Она сулит покой. Однако каждый раз всё с точностью повторяется: я просыпаюсь на влажной траве у скульптуры скелета, тянущего руку к небесам, борюсь с болью в животе, а затем плетусь в лес, где и подыхаю.
Когда отпустило, я лег на спину, наслаждаясь тем, как влажная трава приятно холодит разгоряченное тело. Колкие точки звезд притягивают взор. Где я? Кто я? Что вообще происходит?
Я поднялся и, хромая на правую ногу, поковылял в сторону леса. Двигаюсь из одного упорства. Знаю же, что в роще ждет стая волков, от которой невозможно спрятаться, — я пробовал обходить, однако каждый раз меня догоняли и… Не хочется даже вспоминать.
Тьма вокруг плотная, сырая, холодная как могила. Под ногами хрустят ветки и шуршат опавшие листья. Я инстинктивно попытался вытащить саблю из ножен, но пальцы ничего не нащупали. Конечно же. После возрождения меч не восстановился в отличие от одежды и теперь валяется где-то под елями. Попробуй найди в такой темноте!
По-хорошему надо дождаться утра и уже потом пытаться обмануть волков, однако… Честно говоря, сам не знаю, зачем я иду напролом. Не покидает ощущение, что где-то поблизости меня ждет Ханшван.
Выставив вперед руки, бреду напролом через кусты. Ветки больно колют, норовят попасть в лицо.
Тишину нарушил волчий вой. По спине пробежали мурашки. Я остановился, присел, нащупал корягу подлиннее и схватился за неё. Держа как дубину, двинулся дальше. Скорее почувствовал, чем услышал мощное движение справа. Замер. Сердце бешено забилось в груди.
Показалось, конечно же показалось.
Пахнет прелыми листьями и хвоей. Не грязной шкурой…
Что-то большое и тяжелое прошмыгнуло мимо меня, я доверился чутью и пригнулся. Ничего. Расшалившиеся нервы сыграли злую шутку. Теперь за каждым кустом мерещатся мерцающие блюдца волчьих глаз.
Шерк-шерк-шерк…
Тяжело сглотнув, решил не обращать внимания.
Я стал словно натянутая струна. Обострившиеся чувства ловят каждый хруст веток, каждое поскрипывание деревьев… Иду медленно, стараясь переносить вес тела на пятки. Готовясь в любой момент размозжить палкой черепушку врага.
Спину пронзило болью, меня швырнуло вперед. Я упал на ковер из листьев, что-то впилось в левую лопатку, принялось терзать.
Через несколько мгновений всё закончилось.
Вы погибли!
Когда луна выглянула из-под черных барашков туч, расплакался. Слезы жгут глаза, стекают по щекам и падают на траву.
Надо ждать утра.
А что изменится? Чутье подсказывает: волки никуда не денутся.
Думай, думай!
В этот раз пробуждение разительно отличается от предыдущих. Тело бьет крупная дрожь, изо рта, носа и глаз течет кровь. Такое чувство, словно меня пропустили через мясорубку. Кажется, будто позвоночник захотел вырваться из темницы плоти на свободу. Бр-р-р. Мерзкое чувство.