Бренди для тапира
Шрифт:
Первой мыслью адмирала было: "Юлиан. Нашел и перепрятал. Будет ворчать…" Однако, на всякий случай пошарив под креслом рукой, он отыскал-таки бутылку. Она выкатилась к ногам Яна. Пустая. "Опрокинулась? — это была вторая мысль адмирала. — Нет. Сама она опрокинуться не могла. А если бы ее опрокинул Юлиан, он бы ее немедленно нашел, и она бы тут не каталась". Собственно, видел ли бутылку лейтенант Минц, проверить можно было элементарно. Подождать немного. Если будет ворчать — значит, видел. Если не будет…
Тут адмирал наконец понял, что с фикусом что-то не
— Юлиан, — в растерянности сказал адмирал, запуская руку в затылок, — у нас тут что, резвился сло… ааааа! понял! Мюрай всучил тебе своего тапира, верно?
— Гениальны, как всегда, — язвительно ответил Юлиан, входя с блюдом плова. Он явно хотел добавить что-то еще, но тут увидел фикус и пустую бутылку из-под бренди на ковре. — Ой…
Но он был юноша аккуратный, поэтому не уронил плов, а поставил на стол, и только после этого кинулся поднимать несчастное растение и сокрушаться по поводу нанесенного ему ущерба.
Между тем плов пах. Вкусно.
Тапир проснулся и высунул из-за дивана хобот.
Гостеприимные хозяева не только обеспечили Фон-барону салат из листьев фикуса и бренди на аперитив, но и подали восхитительный плов, а сами отвернулись в сторону салата. Не мешкая, тапир приступил к делу. Ах, какая славная еда. Немного горячо, но если подуть…
Адмирал Ян рисковал остаться без своего вегетарианского плова, но, к счастью, кот не дремал. Он вошел вслед за лейтенантом Минцем в гостиную и увидел недобитого врага, снова запустившего шланг куда не следует.
— Миаааааааау! — заорал кот и рванулся в атаку.
Тапир подавился и отступил, чихая. Рис с блюда полетел на ковер.
— О боже, — тихо сказал Юлиан Минц.
Юлиан вздохнул с облегчением, сдав вечером Мюраю его тапира. Лейтенант надеялся, что некоторое время его не будут считать "достаточно ответственным юношей", ибо животное вернулось к хозяину с поцарапанным хоботом и изрядно зашуганное. Достаточно было сказать рядом с Фон-бароном "мяу", чтобы он начал нервно озираться и искать укромный угол. Кроме того, от тапира попахивало бренди. Мюрай, принюхавшись, выдал такое грозное "кхм!", что Юлиан сильно покраснел, опустил глаза и заизвинялся.
— Понимаете, у адмирала всегда есть в заначке бренди… Мне в голову не пришло, что Фон-барон любит спиртное!
Фон-барон хрюкнул и зашевелил носом.
— Спаивать невинное животное — какой стыд! — Мюрай крайне неодобрительно поджал губы. — Личное дело адмирала Яна — употреблять ли бренди и в каких количествах… но животное! Молодой человек, от вас я не ожидал подобной безответственности.
— Я больше не буду, — вздохнул Юлиан.
— Надеюсь! — грозно сказал Мюрай. — Придется вам подумать о своем поведении. Идите.
Юлиан закрыл за собой дверь. За его спиной послышалось: "Иди сюда, бедняжка. Нехорошие люди. Напоили, обидели…" — Ну и ладно, — пробормотал себе под нос лейтенант Минц. — Фикус покалечил, заплевал пловом всю гостиную, выпил адмиралову заначку, бедняжка… Нехорошие мы люди, да. Пасите сами
И действительно, несколько дней тапир и Юлиан не встречались, но настал день, когда их пути пересеклись вновь.
Юлиан увидел мирно пасущегося в парке Фон-барона и коммодора Багдаша, подкрадывавшегося к нему с хищным выражением на длинной физиономии. Привычная тревога всколыхнулась в душе лейтенанта Минца. Он не доверял Багдашу и опасался его. Немедленно вспомнилось предупреждение Мюрая насчет коварных планов, не говоря уж о покушении на адмирала Яна, о котором забыть было и вовсе невозможно. Юноша огляделся, надеясь увидеть сегодняшнего ответственного за выгул тапира, однако рядом никого не было.
Впоследствии выяснилось, что Фон-барон в этот день был поручен генералу Шенкопфу. Тому было некогда, и он перепоручил тапира двоим розенриттерам, после чего начисто забыл о животном. Никто не озаботился отменить этим двоим сегодняшнюю тренировку. Поэтому розенриттеры привязали Фон-барона к дереву в парке и отправились исполнять свои прямые обязанности — махать топорами в полной боевой выкладке.
Коммодор Багдаш не мог упустить такой случай.
Он постепенно отгонял тапира к дереву и наконец прижал к стволу. И что-то вытащил из кармана. "Нож", — подумал лейтенант Минц. Об этом человеке он всегда думал в первую очередь самое худшее.
— Что это вы делаете, коммодор Багдаш? — грозно спросил Юлиан, решив, что пора вмешаться.
Багдаш нервно оглянулся, скорчил странную рожу и ответил агрессивно:
— Хочу проверить, не будет ли свинина жестковата! А вам-то что, лейтенант?
— Покушаетесь на жизнь? Дурная привычка, да? — Юлиан потянулся за пистолетом.
Багдаш странно подмигнул правым глазом и потряс головой.
— Нет! — сказал он нарочито громко. — Просто очень люблю свинину!
— Да что с вами, коммодор? — удивился Юлиан. — Что это вас так корежит?
Прижав тапира коленом к дереву, Багдаш раскрыл ладонь и показал лейтенанту маленький приборчик размером с пульт от телевизора.
— Очень… очень люблю свинину! — повторил он с нажимом.
Ясно, что речь не шла о немедленном убийстве, так что Юлиан оставил в покое пистолет и с интересом стал наблюдать за действиями коммодора.
Тот методично водил приборчиком вдоль имперской шкуры. Сперва косился на лейтенанта Минца, потом увлекся и начал насвистывать сквозь зубы. Фон-барон ёжился и пофыркивал. Ему было щекотно.
Наконец Багдаш выключил свою технику и отпустил тапира.
— Ну что? — с любопытством спросил Юлиан.
— Из багов на нем только блохи, — вздохнул Багдаш. — Можно разговаривать спокойно. В Рейхе не услышат.
— А, — кивнул Юлиан, — так вот что вам от него было нужно.
— Конечно, — ухмыльнулся Багдаш. — Удивляюсь беспечности адмирала Мюрая. Неизвестно откуда взявшееся имперское животное тащит в штаб, даже не проверив на жучки. Как ребенок, ей-богу. А если бы эта скотина передавала информацию прямо Оберштайну?