Брестская крепость
Шрифт:
Для польского руководства вмешательство СССР оказалось полной неожиданностью. На восточной границе, кроме батальонов пограничной стражи, других войск не имелось и взять их было неоткуда. Маршал Э. Рыдз-Смиглы отдал польской армии приказ: «С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию и Венгрию». Германское командование, получив сообщение о переходе Красной Армией польской границы, отдало своим войскам приказ остановиться на линии Сколе — Львов — Владимир-Волынский — Брест — Белосток.
Советские армии продвигались, практически не встречая сопротивления. К исходу первого дня передовые части 4-й армии комбрига В.И. Чуйкова, действовавшей на южном фланге Белорусского фронта, вступили в Барановичи. Вечером 21 сентября командующий армией поставил командиру 29-й танковой бригады С.М. Кривошеину задачу не позднее 14.00 следующего дня занять Брест, который согласно советско-германскому протоколу о демаркационной линии отходил к СССР. Совершив 120-километровый бросок, бригада 22 сентября достигла города.
Танкисты расположились на постой на восточной окраине, а комбриг прибыл в штаб генерала Г. Гудериана для координации последующих действий. Военачальники быстро нашли общий язык, так как оба владели французским. Стороны договорились о том, что все захваченные трофеи немцы передают Красной Армии.
После разрешения всех вопросов к взаимному удовольствию в 16.00 на улице Люблинской унии состоялся известный совместный парад победителей. Перед зданием воеводства были установлены импровизированные трибуны, украшенные нацистскими и советскими флагами. Мимо трибун, на которых стояли рядом генерал Г. Гудериан и комбриг С.М. Кривошеин в окружении штабных офицеров, под звуки оркестра промаршировали сначала немцы, затем советские подразделения. После чего в крепости торжественно был спущен нацистский флаг и водружен советский. Военачальники попрощались и расстались со словами «До встречи в Берлине!» и «До встречи в Москве!».
Это прозвучало почти пророчески. Правда, Г. Гудериану в 1941 г. доехать до Москвы не хватило самой малости, зато С.М. Кривошеин в 1945-м дошел до Берлина, как обещал.
Германские войска начали отходить на запад. В Брест из Ивацевичей перебазировался штаб 4-й советской армии.
Но на этом не закончилась удивительная эпопея неукротимого капитана В. Радзишевского и солдат маршевого батальона 82-го полка. Ночью 17 сентября остатки батальона при одном орудии скрытно покинули позиции на Кобринском укреплении и, преодолев железнодорожное полотно, вновь заняли оборону в форту Сикорского. В течение двух суток немцы занимались очисткой крепости и, считая, что форт пуст, не обращали на него внимания.
19 сентября появился мотоциклетный патруль с парламентерами, предложившими полякам сдаться в связи с бессмысленностью дальнейшего сопротивления. Это предложение не было принято. Германские солдаты блокировали форт, установили несколько гаубиц и с утра 20 сентября начали систематический обстрел укреплений. Однако
Вечером 22 сентября после мощного артиллерийского налета в форт попытались ворваться два советских бронеавтомобиля. Первый из них поляки подожгли выстрелом из пушки, второй свалился в ров. Затем в атаку трижды поднималась советская пехота и каждый раз была подбита с потерями. 23 сентября «братья по оружию» были заняты приемосдачей Бреста и крепости. 24-го и 25-го вновь были предприняты попытки овладеть фортом Сикорского атаками с разных направлений.
Наконец, 26 сентября советские военачальники подошли к делу серьезно: была применена тяжелая артиллерия и предпринят массированный штурм. Защитники форта в этот день понесли тяжелые потери, но снова удержали позиции. Вечером перед фортом появились советские парламентеры, выразившие «недоумение» по поводу сопротивления польских солдат, ведь Красная Армия пришла, чтобы помочь полякам, а потому они должны сложить оружие и сдаться. На это В. Радзишевский ответил, что если русские не являются врагами, то должны оставить в покое польский форт. Однако все ресурсы обороняющихся были исчерпаны. Ночью капитан собрал последних защитников, поблагодарил за службу и посоветовал всем способным передвигаться самостоятельно пробираться домой. К утру в форту остались только тяжелораненые. Капитан В. Радзишевский с небольшой группой добрался до деревни Мухавец. Здесь в доме местной жительницы они переоделись в гражданскую одежду, оставили документы и разошлись в разные стороны. Радзишевский направился в Брест, а затем в Кобрин, где должна была находиться его семья. Он нашел жену и дочь, но скоро по доносу был арестован, передан в НКВД и снова очутился в Брестской крепости, на этот раз в «Бригитках», где содержались польские офицеры.
Уходя из Бреста, немцы передали советскому командованию всех плененных солдат и офицеров. В их числе были защитники крепости и тяжелораненые, оставленные на Госпитальном острове. Пленных, отделив солдат от офицеров, содержали в городской тюрьме и крепостных казематах, используя на работах по расчистке развалин в Цитадели. После сортировки и проверки большинство рядовых, в первую очередь жителей Западной Белоруссии и Западной Украины, были отпущены по домам. Офицеров, полицейских, жандармов и раненых, отделив медперсонал, в течение октября — ноября под конвоем доставляли на железнодорожную станцию, грузили в вагоны и вывозили на Смоленщину в Катынские лагеря, где почти все они сгинули. Среди них был и герой обороны Брестской крепости 1939 года Вацлав Радзишевский.
До начала октября обе стороны разоружали оставшиеся польские части, а Москва и Берлин согласовывали вопрос о будущей границе, которая в конце концов пролегла по «линии Керзона». Не обошлось без накладок.
По соглашению от 2 октября граница должна была пройти по восточному берегу реки Буг, но на месте быстро выяснилось, что при таком раскладе Западный остров с Тереспольскими укреплениями и часть фортов Брестской крепости оказываются на немецкой территории. Поздним вечером того же дня командующий Белорусским фронтом Ковалев направил в Москву телеграмму: «Установленная граница по р. Буг у г. Брест-Литовска крайне невыгодна для нас по следующим причинам: город Брест границей делится на две части — западный обвод фортов достается немцам; при близости границы невозможно использовать полностью богатейший казарменный фонд в г. Бресте; железнодорожный узел и сам город будут находиться в сфере пулеметного огня; переправы на р. Буг не будут прикрыты необходимой территорией. Замечательный аэродром у Малашевичей достанется немцам. Командующий фронтом просит пересмотреть границу в районе Брест-Литовска, оставив за СССР часть территории на западном берегу реки».