Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Раззаков Федор Ибатович

Поэтому Грею дали понять, что «кошерная мафия» против того, чтобы он продавал права на экранизацию своей книги киношникам. В итоге Леоне тогда так и не сумеет пробить постановку фильма. Того самого, который десятилетие спустя он все-таки снимет и который получит название «Однажды в Америке». Фильма, который, как и «Крестный отец», станет предтечей российского сериала «Бригада». Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся в Америку начала 70-х – к моменту запуска в производство фильма «Крестный отец».

Когда все «звездные» имена отсеялись сами собой, взоры продюсеров перекинулись на дебютантов. Одним из них был 32-летний Фрэнсис Форд Коппола (отметим – итальянец), который до этого снял всего один фильм, да и то мюзикл. К 1970 году он находился в глубоком кризисе, погряз в долгах

и, казалось, должен был ухватиться за любую работу. Но когда ему предложили взяться за «Крестного отца», режиссер заявил: «Снимать это дерьмо? Да ни за что на свете!» (в среде американских интеллектуалов подобного рода литература всегда вызывала рвотную реакцию). Однако его сопротивление длилось недолго. Когда ему пообещали 150 000 долларов плюс 7,5 процента от прокатной прибыли, режиссер тут же пошел на попятную. Таким образом, авторами «Крестного отца» (книги и фильма) стали итальянцы, что весьма симптоматично: кто, как не земляки, должен был помочь американо-итальянской «Коза Ностре» пропиариться на весь мир.

Прежде чем приступать к съемкам картины, нужно было заручиться неофициальной поддержкой у мафии – у главного имиджмейкера мафии Джозефа Коломбо. Впрочем, такая поддержка уже была – негласная, но требовалось соблюсти формальность, чтобы все выглядело как инициатива самих кинематографистов. Когда Коппола узнал о том, что ему придется встречаться с мафиози на предмет разрешения съемок, он буквально озверел, но опять же длилось это недолго. «Злить этих ребят – себе дороже», – сообщили режиссеру его коллеги, после чего Коппола успокоился. Встреча с гангстерами прошла довольно бурно и оставила неизгладимое впечатление на обе стороны. В результате этой встречи был найден компромисс: из сценария были удалены слова «Коза Ностра», «мафия», и их место заняли нейтральные обозначения – «организация» и «пять семей». То есть были внесены минимальные цензурные правки при оставлении сути произведения – воспевание жестоких, но в то же время таких обаятельных парней из итало-американской мафии.

Затем начался подбор актеров на главные роли. Здесь тоже не обошлось без определенных проблем. Студии хотелось, чтобы в главных ролях снимались «звезды», но те были слишком привередливы. Например, Фрэнк Синатра, которому предложили главную роль – дона Корлеоне, заломил такой гонорар да еще потребовал права на будущий фильм, что переговоры с ним закончились, едва начавшись. Не удалось уговорить на эту же роль и другую знаменитость – мужа Софи Лорен продюсера Карло Понти. И тогда на горизонте возник красавец Марлон Брандо – настоящая суперзвезда Голливуда, одно имя которого в титрах уже гарантировало любому фильму оглушительный успех.

Биографическая справка

Марлон Брандо родился 3 апреля 1924 года в городе Омахе (штат Небраска) в весьма неблагополучной семье. Как говорил сам артист: «Я происхожу из семьи потомственных ирландских алкоголиков. В нашем роду пили все. Мой дядя, дед, обе мои сестры, мать, отец...»

Отцом Марлона был торговец крупным рогатым скотом, а матерью – бывшая актриса. Оба родителя могли дать фору друг другу в любви к зеленому змию, и потому маленькому Марлону (или Бадди, как звали его в детстве) частенько приходилось искать обоих по ближайшим кабакам. Несколько раз мать после неудавшихся попыток самоубийства привозили домой в полумертвом состоянии. И все же, несмотря на все ее «подвиги», именно Марлон всегда заступался за мать, когда отец пытался научить жену уму-разуму. Пару раз мальчику даже приходилось хвататься за охотничье ружье сорок пятого калибра, висевшее на стене. Однако мать так и не оценила благородных порывов своего отпрыска. В начале 30-х она попросту сбежала из дома к своему очередному любовнику, а отец после этого впал в глубочайшую депрессию, то бишь запой. Марлона взяли на воспитание две его тетки-алкоголички (чуть позже мать вернется в семью, однако своего поведения в лучшую сторону не изменит).

В школе будущий актер учился плохо, а когда подрос, то вовсе превратился в закоренелого двоечника и хулигана. В конце концов из школы его исключили. Тогда отец силком отправил сына продолжать

образование в военную академию в Миннесоте, в которой некогда учился сам. Новое место обитания Марлону не понравилось с первых же дней, он называл его «военно-сумасшедшим домом». Ему оставалось отучиться там всего лишь 12 дней, когда руководство училища приняло решение исключить его за аморальное поведение. По слухам, аморалка заключалась в том, что Марлон пытался... склонить к сожительству одного из кадетов.

Несмотря на категорический запрет отца, в 1943 году Марлон уезжает в Нью-Йорк учиться на актера. Он поступает в театральный класс Школы социальных исследований, а чуть позже – в Актерскую студию. Через год он дебютировал на Бродвее в пьесе «Я люблю маму». (Кстати, собственная мама Марлона отправилась вместе с ним в Нью-Йорк и какое-то время поддерживала его в стремлении завоевать театральный олимп.) Затем были роли в спектаклях: «Гедда Габлер», «Кафе для водителей грузовиков», «Кандид», «Флаг поднят». Но настоящий успех пришел к Брандо в 1947 году, когда он сыграл роль наглого и похотливого Стенли Ковальского в спектакле «Трамвай «Желание» по пьесе Теннесси Уильямса. Кстати, о похоти.

Сам Брандо слыл в своей среде бо-о-ольшим любителем прекрасных дам. Правда, длительными отношениями он себя ни с кем не связывал, предпочитая мимолетные встречи либо со своими фанатками (многие из них оставляли на его столе в гримерке свои телефоны, адреса и даже ключи от квартир), либо партнершами по сцене. При этом Брандо, как настоящий выпускник военной академии, не знал слов любви и обычно говорил своим избранницам прямо: «Мое тело переполнено спермой. Пойдем потрахаемся».

Дебют Брандо в кино состоялся в 1950 году: в фильме Фреда Циннемана «Мужчины» он сыграл парализованного инвалида Второй мировой войны, передвигавшегося в коляске. Роль хоть и была замечена критиками, но не принесла актеру шумного успеха. Он пришел через год, когда режиссер Э. Казан перенес пьесу Т. Уильямса «Трамвай «Желание» на широкий экран. Брандо вновь сыграл в нем Стенли Ковальского. Окрыленный успехом, Казан пригласил молодого актера на главную роль – крестьянского вождя мексиканской революции Сапаты – в свою следующую картину – «Да здравствует Сапата!». Фильм был удостоен премии Британской киноакадемии и Главного приза на V кинофестивале в Каннах.

После этих двух столь значительных актерских достижений предложения посыпались на Брандо со всех сторон. Он предпочел выбрать одно – снялся в роли молодого бунтаря в фильме Л. Бенедека «Дикарь» (1953). И не прогадал: фильм мгновенно сделал его кумиром молодежи, которая, подражая его герою, оделась в черные кожаные куртки, джинсы, заправленные в сапоги, низко надвинутые на глаза кепки и пересела на мотоциклы. Еще год спустя Брандо снялся в фильме Э. Казана «В порту», где речь шла об американской мафии. Роль принесла актеру премию «Оскар». Это был пик славы молодого актера.

В течение нескольких лет после «Оскара» Брандо снимался в фильмах, в которых варьировал свои прежние удачи: «Дезире» (1954), «Парни и девчонки» (1955), «Чайный домик августовской луны» (1956), «Сайонара» (1957), «Молодые львы» (1958). Тогда же изменилась и личная жизнь актера – он женился. Причем это событие больше смахивало на анекдот.

Дело в том, что Брандо всегда нравились восточные красавицы, и на одной из них он в конце концов и решил жениться. Девушку звали Анной Кашфи, он познакомился с ней в столовой студии «Парамаунт». Анна представилась Марлону как дочь индусского брахмана, чем сразила его в самое сердце. Для Брандо это было как пароль, поэтому уже через месяц после знакомства он сделал девушке предложение. Свадьбу сыграли в Нью-Йорке 11 октября 1957 года. И вот там страшная правда открылась перед Брандо. В разгар веселья к нему внезапно подошел подвыпивший мужчина в поношенном пиджаке и предложил расцеловаться. «С какой это стати?» – удивился Брандо. «Как с какой: я отец вашей невесты!» – ответил мужик. Брандо чуть удар не хватил. Он бросился к Анне, требуя объяснений. Та и объяснила: дескать, никакая я не индуска, а иранка, дочь механика автобусов из Уэллса. После таких слов впору было отменять женитьбу, но Брандо этого не сделал: невеста уже носила в себе его ребенка.