Бригада. От сумы до тюрьмы
Шрифт:
— Да брось ты про свои бабки, — окрысился Космос, плохо различимый во мраке. — Лежат и лежат, есть не просят. Ты лучше скажи, что там с батей?
— Экий ты заботливый стал! — удивился Пчела. — А кто Юрия Ростиславовича до ручки довел? Если бы ты поменьше коксовал да шизел, небось, и проблем бы у старика не было.
— А что я должен был, — ничуть не смущаясь, отмахнулся Кос, явно не присмиревший и после перехода в мир иной, — баксы в капусте искать? А на кой они ляд сдались? Не в деньгах счастье…
— А в их количестве, — закончил Пчела в своем стиле: ну совершенно не
Памятуя, что Кос благодаря наркоте и пьянкам стал большим мастером по созданию идиотских ситуаций, Белов не стал терпеть: пора дать им бой, а то ведь они опять сядут ему на голову:
— Слушайте, неужели и «там» из-за ваших дрязг покоя нету?
Ребята на мгновение притихли, и Пчела вздохнул жалобно:
— В том-то и дело. Нет и не будет нам покоя нигде, пока ты все свои узелки не развяжешь. Так и будем мы в астрале болтаться, как дерьмо в проруби.
— Да мы-то что… — опять отмахнулся державшийся в тени Кос. — Ты, Белый, про батю моего не забудь. И про Людочку.
«Причем тут Людочка? — удивился Белов, но спросить не успел, потому что в разговор вступил Пчела:
— И о моих стариках позаботься… Да, брателла, жили мы грешно, а померли совсем паскудно, — продолжал он. — И то, что ты убийц наших замочил, само по себе ничего не решает. Пока ты хоть что-то путное из того, что мы накрутили, не сладишь — мытарствовать нам тут без покаяния. Ладно, прощай, и помни о нас, не забывай. Пошли, Кос.
Их силуэты начали терять очертания, размываться, как на плохой фотографии.
— Стойте, стойте! — удивился Белов, которому вдруг стало обидно, что они вот так уходят, при жизни они — его своими проблемами грузили, дышать не давали, а теперь с того света умудрились достать. — Что я-то могу для вас сделать? Какое такое путное?
— Ты просто помни нас… — с жуткой улыбочкой повернулся на свет Кос, и от вида его кровоточащих ран Белова бросило в жар…
Он вздрогнул и проснулся…
Несколько секунд он боялся открыть глаза, чтобы не увидеть изувеченных друзей. Но потом вспомнил, что это был сон, и облегченно перевел дух. Какое счастье: очнуться после ночного кошмара, а потом понять, что это сон, всего лишь сон. Явственный до жути, но все-таки — сон.
«А не едет ли у меня крыша? — вдруг подумалось Белову. — Глюки всякие, разговоры с покойниками… Может, так оно и начинается?»
Уже начало светать. Отличный намечается денек. Жаль только, не удалось выспаться. Из открытой форточки веяло утренней свежестью. За окном громко щебетали и свиристели птицы, словно, намолчавшись за ночь, торопились обсудить свои пернатые новости. В ярко-зеленой листве деревьев за паркингом и вдоль трассы уже появились багрянец и золото… У Белова полегчало на душе: он в порядке, здоров, друзья его не забывают. Навещают как никак. Или это он их помнит и через подсознание общается с ними? Как бы там ни было, а жизнь продолжается.
Белов принял душ, оделся и вышел на стоянку. За ночь многое изменилось, часть машин уехала, другие припарковались там, где они стояли. Но ЗИЛ и «Мерседес» остались на своих местах. Белов подкачал шины, открыл капот и проверил аккумулятор и масло… Он никак не мог избавиться
— Ты это… Ты извини меня за вчерашнее, — раздался у него за спиной мелодичный голос Земфиры. — Правда, я сама так расстроилась! — девушка подошла к нему и состроила виноватую мину. — Мне и самой обидно… Ты такой хороший. А голова у меня вчера и вправду заболела. Ну, ты не сердишься на меня? — И она, встав на цыпочки, осторожно поцеловала его в подбородок…
За завтраком Земфира щебетала не хуже утренних пташек. Саша молча слушал ее, не перебивая… Все таки она ему очень нравилась…
Когда Белов осторожно выруливал на трассу, ему бросилось в глаза, как ярко сияет лазерный диск за ветровым стеклом запыленной «Самары», стоявшей у самого выезда с паркинга. Многие водители пребывали в уверенности, что милицейские радары не смогут зафиксировать превышение скорости, если их сигнал отразится от такого диска. Саша мысленно пожалел еще одного простачка, которому предстоит убедиться в собственной наивности.
— Ты правда не сердишься на меня? — отвлекла его от дороги Земфира.
— Да чего там… Бывает, дело житейское, — рассеянно ответил Белов.
Его молоденький «зилок» легко вписался в поток автомашин. Началась рутинная работа. Машинально переключая скорости и удерживая машину на полосе, Саша раздумывал над тем, что находится в большом серебристом кейсе, с которым Земфира забралась в кабину грузовика.
Ведь у нее есть туристический рюкзак стандартного размера. Его Саша пристроил на полке за сиденьем. А кейс как-то не вяжется с ее внешним видом. Ну да ладно, еще не вечер, в конце концов это ее дело, с чем в Москву ехать. Только вот почему она положила кейс на колени и не выпускает его из рук? Может, там документы на сахар и прокладки, а он себе голову забивает пустяками?
Странным образом то, что вчера у них с Земфирой ничего не вышло, сегодня обернулось возросшим к ней интересом. «Все-таки она не так проста, какой хочется казаться, — подумал он. — И черт ее поймет, то глазами стреляет, то недотрогу строит».
А через час с небольшим, поднимаясь на небольшой мост через речку-переплюйку, Белов заметил в зеркале заднего вида яркий отблеск.
Это пылал, отражая солнце, лазерный диск за ветровым стеклом серой от пыли «Самары».
XI
Чертог сиял. Сиял от блеска звезд и галунов на генеральских мундирах. Единственным человеком в штатском среди присутствовавших в комнате совещаний президента в Кремле высших офицеров армии, разведки и МВД был новый глава правительства России — Всеволод Всеволодович Батин, совсем недавно вступивший в эту должность.
Он сидел в торце длинного стола для заседаний и с ироничной улыбкой поглядывал время от времени на важных, привыкших командовать солидных пожилых мужчин в генеральских мундирах. Сам он, несмотря на свой высокий рост, на солидность претендовать никак не мог. Этому мешали и его относительная молодость — премьеру даже не было пятидесяти, и простое, некрасивое лицо человека, еще не отмеченного печатью власти.