Бригадир. Не будет вам мира
Шрифт:
– Зачем это вам?
– Вот и я думаю, что незачем. Спартаку сообщат, что с тобой все в порядке, и ты останешься здесь, под моей защитой. Ты, наверное, еще не в курсе, что Спартак сейчас в тюрьме…
– В курсе.
– Его обвиняют в убийстве Савраскова.
– Но ведь он сам не убивал.
– Да, но убийца тоже задержан, и он дал показания против твоего брата. Твоему брату грозит статья за организацию убийства. А это еще лет десять строгого режима…
– Мне нужно ему позвонить.
– Ты думаешь, у него есть телефон?
– Телефон есть у его друга.
– Пожалуйста!
Красницкий кликнул своего телохранителя, который подал Кате мобильный телефон. И уровень сигнала хороший, и гудки длинные в трубке пошли, но, увы, Мартын не отзывался. И Юле она дозвониться не смогла.
– Ничего не понимаю.
– Может, Мартына тоже арестовали?
– А Юлю, жену Спартака?
– Ну, мало ли…
– Нет, здесь что-то не то…
– Телефон оставь себе. Может, еще дозвонишься…
Что-то подсказывало Кате, что по этому телефону она вообще никуда не сможет дозвониться.
– Зачем он мне? Я новый себе возьму.
– Где?
– Домой приеду, скажу, мне привезут…
– Твой дом – здесь. Я в ответе за твою безопасность, поэтому ты останешься здесь. Поверь, охранять тебя будут… Нет, беречь будут как зеницу ока…
– Но я не хочу здесь оставаться.
– Безопасность иногда бывает навязчивой, – усмехнулся Красницкий.
– Такой же навязчивой, как и вы сами?
– Я вижу, ты уже поняла, что тебе от меня никуда не деться. Я – твоя судьба, и ты должна с этим смириться… И еще я в ответе за тебя перед твоим братом. Вот верну я тебя домой, а с тобой что-то случится, твой брат выйдет из тюрьмы, и что я ему скажу? Извини, не уберег. А твой брат – серьезный человек, и у меня из-за тебя могут возникнуть с ним проблемы. Мне это надо?
– Но вы же сказали, что Спартаку грозит большой срок.
– Что верно, то верно.
– Я же не могу просидеть здесь десять лет?
– Почему не можешь? Можешь. Дом неплохой, со всеми удобствами, кормить тебя здесь будут, охранять…
– Вы издеваетесь? – возмутилась Катя.
– Нет. Известны случаи, когда женщины жили по десять-двадцать лет в подвалах, в невыносимых на первый взгляд условиях. И ничего, жили, детей рожали… Ты же не хочешь жить в подвале? – холодящим взглядом посмотрел на нее Красницкий.
– Нет, – внутренне сжалась она.
– Тогда будь умницей, и будешь жить в комфорте. Скоро зима, а здесь камин и отопительная система. Душ с горячей водой, теплый туалет, свет в окнах. А в подвале холодно и сыро…
– Я не хочу в подвал.
– Вот и я о том же… Ты будешь умницей, и я создам тебе все условия. Ты будешь умницей, и я помогу твоему брату выйти на свободу.
– У него и без вас есть люди, которые могут помочь, – покачала головой Катя.
– Не все так просто, дорогая. У твоего брата есть враги. У друзей твоего брата тоже есть враги. И эти враги давят на них со всех сторон. Поверь, твоему брату будет очень-очень трудно…
Катя не хотела верить Красницкому. Более того, возникало чувство, что все это большой обман. Но Феликс Михайлович говорил очень убедительно, и взгляд у него завораживающий.
– Я должна помочь своему брату? – завороженно спросила она.
– Да, ты должна помочь своему брату, – поднимаясь со своего места, сказал он. – Да, ты должна помочь самой себе. Станешь умницей, и у тебя все будет хорошо. А если станешь большой умницей, то вернешься на сцену…
– И как мне стать большой умницей?
– Для этого ты должна стать женщиной. Моей женщиной. Только моей женщиной. Ты должна угождать мне во всем… Поверь, это совсем не трудно. Надо только расслабиться…
Он вплотную подошел к ней, обжал ногами ее бедра, руками обхватил голову, лицом прижал к своему животу. Катя поняла, что ему нужно. И взбунтовалась.
Не будет она умницей, не станет угождать этому извращенцу.
– Пошел ты!
Она оттолкнула Красницкого и выбежала из комнаты в холл. Никто не гнался за ней, и она беспрепятственно добралась до прихожей, и только накрепко запертые двери остановили ее.
Катя глянула на окно, но и там преграда. Решетки на окнах наверняка крепкие, иначе бы ей не позволили свободно ходить по дому.
Охранник вышел к ней неторопливо, с непроницаемо спокойным лицом. Не человек, а мумия какая-то, только тело не высохшее, а напротив, крупное и насыщенное физической энергией.
– Пошли, – сухо сказал он.
И кивком головы пригласил Катю следовать за собой.
Он отвел ее на второй этаж, в просторную комнату с хорошим ремонтом и добротным спальным гарнитуром. И с решетками на окнах.
– Здесь будете жить, – не обращаясь к ней по имени, но на «вы» сказал парень. – Дверь будет открыта, но, мой вам совет, не пытайтесь бежать. Здесь видеокамеры, за вами следят. Попытаетесь сбежать, закроем дверь… В шкафу есть чистое белье, душ на этаже; если вдруг что-то будет нужно, зовите меня. Я буду в соседней комнате, зовут меня Михаил. Пока все…
Он ушел, а Катя подняла голову, разыскивая видеокамеру. Но ничего не нашла. Зато обнаружила «глазок» объектива в холле второго этажа. Ей предлагали полную свободу действий в своей комнате, но ограничивали за ее пределами. Что ж, и это хорошо.
Видеокамеры не было и в душевой. Но правом раздеться догола Катя воспользовалась лишь после того, как Красницкий покинул дом. Не хватало еще, чтобы он зашел к ней в душ. Он добивался от нее добровольной покорности, но мог применить и силу. Как ни крути, а она целиком и полностью находилась в его власти, и он мог сделать с ней все, что угодно его развращенной душе.