Бригантина, 69–70
Шрифт:
Страшные истории, сказки и легенды рассказывались до поздней ночи, в эти дни детей не ругали за то, что они приходили домой так поздно.
В церковь Мацхвар я попал. И не только в нее, мне удалось побывать во всех церквах Местии. Это произошло, конечно, благодаря авторитету Миши. До сих пор мне не удавалось проникнуть ни в одну из них. В общем-то мне никогда раньше в этом не отказывали, но начинали искать ключи и никогда почему-то не могли их найти. Сваны, как никто, бережно относятся к своим церквам и их содержимому. Не из одних лишь религиозных соображений, а потому, что свято берегут все связанное с их стариной. Об этом много еще будет сказано.
Ключи от Мацхвара оказались у матери Ливана Хаджилани,
Церкви в Сванетии по своей архитектуре резко отличаются от всех остальных сванских строений. В них нет ничего самобытного, сванского. Форма их была перенята из Грузии. Но зато в гражданском зодчестве вы не увидите ни элементов, ни приемов церковной архитектуры. Обычно церкви здесь одноэтажные, состоят из одного помещения, которое заканчивается с восточной стороны полуциркульной апсидой; во внешнем объеме здания она не всегда выражена. Эти церкви скорее напоминают часовни. Иногда к ним пристроены с одной или двух сторон притворы, почти всегда более позднего происхождения.
Башни и дома-крепости сванов никогда не строились из туфа, а церкви обязательно сложены из этого местного материала.
Из туфа же вырубались и капители, венчающие пилястры, и орнаменты, украшающие стены и проемы в них. Внутреннее перекрытие — сводчатое, наиболее часто встречается цилиндрический свод. Они очень малы, эти церкви, вместе с алтарем пло щадь их не превышает 20–30 квадратных метров. Возле церквей можно видеть родовые кладбища, столы и скамьи из шиферных плит, на которых располагаются сваны во время праздников. Почти у каждой такой церкви растет старое священное дерево. Возле Мацхвара остался от дерева лишь огромный пень с корнями, который никто не решается выкорчевать, хоть он и мешает проходу.
Церкви настолько малы, что молящимся в них просто не разместиться. Да они для этого и не предназначаются, в них заходят только затем, чтобы поставить свечи и принести дары, а все праздники и похоронные обряды происходят вне церкви, под открытым небом. Крохотные полукружные алтари в виде ниши и с окном-бойницей не отделяются сплошным иконостасом, как в русских православных церквах, а отгорожены каменной аркой с двумя колоннами. Царских врат и боковых дверей в них нет, но по бокам алтаря всегда имеются ниши, в которых сложены старые книги и различные реликвии. Тут могут храниться как чисто церковная утварь, так и различные драгоценные вещи — старинное оружие, одежда, посуда. Многие из этих предметов представляют собой огромную научную и художественную ценность, но часто среди этих вещей попадаются новые и дешевые безделушки в виде медных подстаканников или ширпотребовских рогов для вина из магазина сувениров. Однако все так здесь и будет лежать. Вынести что-либо из церкви никто не имеет права.
В Мацхваре я нашел, например, среди предметов глубокой старины бильярдный шар и примусную головку. Когда я обратил на это внимание своих провожатых, мне строго было заявлено, что это не простой бильярдный шар и не простая примусная головка. Раз они сюда попали, значит так надо. Пришлось прикусить язык.
Наибольшую ценность сванских церквей составляют чеканные серебряные иконы, многие из которых относятся к X–XII вв. Живописных икон тех времен в Верхней Сванетии почти не осталось из-за плохого хранения.
Но не менее ценны и
В церкви Мацхвар стенная роспись все-таки различима, видимо, она помоложе, несколько моложе самой церкви. Надо полагать, эта грузинская живопись насчитывает семь-восемь веков. Святые изображены здесь в кольчугах и с оружием в руках. Хранятся тут и старинное облачение священника, несколько досок с исчезнувшей живописью, две печатные книги, несколько старинных посохов, оловянная чаша русского производства, два русских же колокола и 12 замечательных, драгоценных серебряных окладов и икон, очень старых и выполненных с большим мастерством.
Позже я узнал, что видел далеко не все, что самые ценные (ценные в номинальном смысле — золотые) вещи спрятаны в одном из тайников, о местонахождении которого знают всего лишь два старика.
В Тарингзел, [14] церковь селения Ланчвал, меня свел отец Шалико — Мобиль Маргиани. Эти двери тоже открылись передо мною не сразу. Мы знакомы с Мобилем не один год и всегда были в самых лучших отношениях, но ключа от церкви Тарингзел он не мог найти несколько лет. Наконец Мобиль полез в щель между камнями своего дома и вынул оттуда завернутый в тряпочку ключ. При этом он извинялся и оправдывался, говорил: недавно тут тоже была одна «журналистка» и тоже ходила по церквам, а потом оказалась спекулянткой. «Тебя-то мы достаточно знаем, — говорил Мобиль, — не обидятся люди теперь, если я пущу тебя в церковь!» Мобиль плохо говорит по-русски, но я его понимал, все, что он сказал, не показалось обидным, наоборот, такая преданность долгу только усилила мое и без того большое уважение к старику. После этого я переступил порог Тарингзела с еще большим благоговением.
14
Тарингзел — сванское наименование святых архангелов.
Мы пришли с ним одни, но поодаль все время стояли несколько стариков и старух и молча наблюдали за всеми нашими действиями.
По словам Мобиля, Тарингзел — вторая после Пуста по древности церковь Местии. Содержимое ее оказалось побогаче всех остальных местийских церквей. Тут было уже около 30 чеканных по тонкому серебряному листу икон грузинской и местной работы XI–XIII веков. Многие из них буквально рассыпаются уже в прах. Кроме них, тут хранятся четыре обитых серебряными пластинками с чеканкой креста и старинный шлем сванского воина. В двух котлах сложены различные мелкие предметы, не имеющие отношения к религии. Среди них я запомнил несколько совершенно заржавленных сабель. Ну конечно, колокол и несколько совсем молодых икон в дешевых безвкусных окладах и киотах, икон даже не живописных, а литографских.