Бриганты
Шрифт:
На перекрестке, судя по следам, отряд англичан разделился. Большая часть поехала в сторону Пуату, а меньшая — в городок Шавиньи, который располагался на берегу реки Крёз, километрах в десяти от аббатства. Населенных пунктов с таким названием много, и все незначительные. Видимо, плохое название делает их такими.
— Поедем за малым отрядом, — предложил Карне де Бретон.
Луи де Сен-Жюльен не стал хорохориться. Когда врагов столько же, сколько нас, или больше, его хвастливость скукоживается.
В километре от Шавиньи, возле моста, англичане опять разделились. Человек тридцать-сорок направились в сторону Пуату по другой дороге, а
— Куда пойдем? — спросил Карне де Бретон, остановившись возле моста.
— Шавиньи защищен валом с палисадом, быстро не сумеем захватить, — сообщил Луи де Сен-Жюльен.
— Разве что ночью напасть, — предложил я.
— До ночи далеко, — сказал Карне де Бретон.
Даже несмотря на то, что темнеет сейчас рано, ждать пришлось бы долго. За это время нас могли заметить.
— Давайте догоним тех, что в Пуату поехали, а потом вернемся сюда, — предложил Луи де Сен-Жюльен.
Догнали мы англичан возле следующего моста, который назывался Люссак. Это был деревянный узкий арочный мост длиной около ста метров. Две телеги на нем вряд ли разъедутся. И «горб» был такой, что стоявших на противоположном его конце не видно. А стояли там англичане. Они поняли, что удрать не смогут, поэтому заняли выгодную позицию. Наше численное превосходство сразу испарилось, потому что одновременно могли нападать только три-четыре человека. Мало того, за спинами английских латников, став повыше и спрятавшись за деревья, заняли позицию английские лучники. Достать из арбалетов латников, а уж тем более лучников, мы не могли. Как только наши отважные, то есть, безмозглые, два всадника взлетели на верхнюю точку моста, под ними первым делом убили лошадей, а потом и их самих. В итоге на мосту образовалось дополнительное препятствие.
— Надо спешиваться и брать большие щиты, — предложил Карне де Бретон.
— У меня таких нет, — сообщил Луи де Сен-Жюльен.
— У меня тоже, — сказал Карне де Бретон. — Придется делать из подручных материалов. Пошлем людей в деревню, через которую проехали.
Я послал в деревню своих арбалетчиков, приказав снять двери с домов и сараев и привезти сюда. Ожидая, когда привезут щиты, остальные бойцы Карне де Бретона и Луи де Сен-Жюльена спешились и отогнали лошадей примерно за полкилометра от реки, где начинались поля, на которых торчала недоеденная овцами и козами стерня. Мы, три командира, стояли под деревом с облетевшими листьями, и обменивались предположениями, кто командует отрядом, который пытался напасть на аббатство.
— Мне кажется, это был сам Джон Чандос. Старый волк не любит долго сидеть без дела, — произнес Луи де Сен-Жюльен.
— Может быть, — произнес Карне де Бретон. — На том берегу, если я правильно разглядел герб, лорд Томас Перси, сенешаль Ла-Рошели. Он обычно отправляется в поход с Джоном Чандосом. Надеюсь, что самого коннетабля Гиени здесь нет.
— Жаль! — сказал я. — За него можно было бы получить хороший выкуп.
— Для этого надо взять его в плен, что до сих пор никому не удавалось, — возразил Карне де Бретон.
Наш разговор прервали мои арбалетчики, которые скакали к нам во весь опор и без щитов. За ними гнались англичане, около сорока рыцарей и оруженосцев. Они остановились на бугре метрах в шестистах от нас, а потом поскакали к нашим лошадям, чтобы мы не смогли воспользоваться ими. На белом знамени, которое держал подросток, скорее всего, паж, был изображен красный, заостренный столб.
— Вспомнили дьявола всуе —
— До лошадей не успеем добраться! — огорчился Луи де Сен-Жюльен.
— Будем биться пешими. Их меньше, чем нас, и лучников вроде бы нет, — сказал Карне де Бретон, потерев рукой мигом покрасневшее лицо, и предложил мне: — Займи со своим отрядом позицию у моста, не дай англичанам переправиться, пока мы справимся с этими.
— Хорошо, — согласился я, хотя был бы не прочь захватить в плен этого самого коннетабля Гиени.
Я приказал прискакавшим арбалетчикам спешиться, занять позиции на краю леса за деревьями и поражать всех, кто попробует перейти по мосту, или ударить нам в спину. Сам с оруженосцами, подобно англичанам, встал на нашем конце моста. Слева от меня занял позицию Ламбер де Грэ, а справа — Хайнриц Дермонд с двуручным мечом в руках. Саксонец порывался встать впереди нас и сразить всех врагов в одиночку, но я попросил его дать и нам немного помахать оружием. Мишель де Велькур и Анри де Халле расположились позади нас, во второй линии. Лица у обоих сосредоточенные, торжественные. Наконец-то они будут участвовать в настоящем рыцарском бое, когда надо сдержать превосходящего противника или умереть с честью. Начитались рыцарских романов, точнее, наслушались, потому что многие читать-писать не умеют. Кстати, англичане менее подвержены рыцарской романтике. В обиходе — да, но в бою быстро забывают о рыцарских заморочках, если они мешают победить.
Доски моста посередине затоптаны, темные, а по краям еще сохранились пятна инея. В лучах тусклого зимнего солнца иней казался синеватым. Таким бывает снег ранней весной в тени под елками. Здесь елок мало, особенно на равнинах. Со снегом тоже проблемы, хотя старики утверждают, что в последнее время зимы стали холоднее и длиннее. Это моя первая зима здесь в эту эпоху, но могу с уверенностью сказать, что она холоднее, чем будут в этой части Франции в двадцать первом веке. Тогда снег зимой здесь будет в диковинку.
За нашими спинами шел бой. До нас доносились только тихие отдельные звуки, когда сталь налетала на сталь. Плеск речной воды и то громче. Из-за этого казалось, что бой вот-вот закончится. Но через какое-то время опять доносился звон стали.
От долгого стояния на одном месте у нас начали замерзать ноги. Холод мог одолеть нас быстрее, чем англичане. Мы все пятеро переступали с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывали назад.
— Может, сами атакуем англичан? — предложил Мишель де Велькур.
Я ничего не ответил, чтобы сразу понял, насколько глупо его предложение. Никак не вобью в его голову, что воевать идут, чтобы чего-то добиться в жизни, а не славно погибнуть. Впрочем, для кого-то жизнь — это минута славы. Культ «минутославцев» усиленно пропагандируют диктаторы, называя его патриотизмом и прочими красивыми словами. Это помогает им стравливать народный гнев и таким образом долго удерживаться у власти.
Англичане на нас так и не напали. Пришли Карне де Бретон и Луи де Сен-Жюльен со своими отрядами, ведя несколько пленных рыцарей и оруженосцев. Пленные несли на плаще Джона Чандоса. На нем поверх кольчуги было белое с красным столбом на груди, парчовое сюрко, длинное, такие сейчас не в моде. Лицо залито кровью. Колющий удар, скорее всего, копьем, пришелся в правую щеку у носа и ниже правой пустой глазницы. Говорят, что глаз коннетабль Гиени потерял на охоте. Старый вояка был еще жив, но без сознания.