Бриллиант Фортуны

Вербинина Валерия

Она хотела удалиться, но Алексей неожиданно схватил ее за руку. Княжна удивленно взглянула на него, но он лишь поднес к губам тонкие прохладные пальцы и быстро отпустил их.

– Благодарю вас, – проговорил он горячим шепотом, – вы очень добры.

Княжна слегка пожала плечами и вышла. «Тетушка» и «племянник» остались одни.

– Ах, сударь! – сказала Варвара Федотовна скорбно, качая головой. – Поверьте, мне очень жаль, что все так обернулось!

– Мне тоже, – совершенно искренне ответил Алексей. Чувство юмора не покидало его даже в самых безвыходных ситуациях.

– Мы

все были просто убиты горем! – пожаловалась Варвара Федотовна тоном капризной девочки, получившей клубничное мороженое вместо обещанного шоколадного. – А каким это было потрясением для ее высочества!

Каверин сжал губы и ничего не ответил.

– Но ее высочество – настоящий ангел! Представьте, она сама вызвалась ухаживать за вами, хотя доктор и предупредил ее, что это может быть тяжело для неподготовленного человека. Она и вторая фрейлина дежурили возле вас по очереди.

«Только тебя почему-то не было», – подумал Алексей.

– Порой, дорогой племянник, – кокетливо прощебетала «тетушка», – вы были так плохи, что мы уж думали о том, чтобы звать священника. К счастью, самого худшего все-таки не произошло. – Она придвинулась поближе к молодому человеку и зашептала: – Но мне-то, мне вы все-таки можете рассказать, что там у вас случилось? Почему вы не смогли убить Эльстона?

Алексей кисло улыбнулся.

– Очевидно, потому, дражайшая Варвара Федотовна, что сам Эльстон не пожелал мне в этом помочь.

– О! – сказала Варвара Федотовна обиженно и отодвинулась.

– Именно так. Кстати, вы не в курсе, сколько еще мне придется лежать в постели?

– Не меньше двух недель, – сказала Варвара Федотовна уверенно. – Так сказал доктор Лабрюни.

– Будем надеяться, что доктор окажется неправ. Что слышно об Эльстоне? Он по-прежнему в Ницце?

В глазах фрейлины мелькнул огонек понимания.

– Насколько мне известно, мсье Эльстон пока не собирается покидать свою виллу.

– Понятно. А великая княжна? Часто он с ней видится?

– За то время, что вы лежали в постели, – заметила Варвара Федотовна, улыбнувшись краями поблекших губ, – всего два раза.

Постучав, на пороге показалась Жанна. Она заметно обрадовалась, увидев, что Алексей пришел в себя.

– О! Кажется, мсье скоро пойдет на поправку.

– Ну, до скорого, дорогой племянник, – многозначительно промолвила Варвара Федотовна. – Помните: я на вас рассчитываю.

Она наклонилась и поцеловала Каверина в лоб, после чего, шурша юбками, удалилась. Алексей поморщился. У него было такое впечатление, словно его облобызала устрица. Он перевел взгляд на Жанну.

– Почему окна завешены? – спросил Алексей, кивая на спущенные до пола портьеры.

– Мсье доктор не велел открывать.

– Откройте, – приказал Каверин.

В комнату ворвался свет южного летнего дня – такой яркий, что в первое мгновение Алексей даже зажмурился. Жанна с тревогой обернулась к нему, но он уже разлепил веки и широко улыбнулся.

– Как хорошо…

Жанна с участием поглядела на него. От его улыбки у нее сжалось сердце. Он был такой бледный, такой изможденный, такой несчастный. И такой

красивый… Не то что тот противный горбатый старик, любитель цветов, который постоянно норовил подстеречь ее в коридоре, когда приезжал в «Ла Вервен»; и уж, конечно, совсем не то, что рябой малый, которого она несколько раз видела в церкви и который вздумал за ней ухаживать. Вот если бы за ней стал ухаживать господин офицер, она бы, пожалуй, еще подумала. А так…

«Что же теперь будет? – думал Алексей, блаженно щурясь на солнечный свет, который мягкими волнами заливал постель. В воздухе кружились бесчисленные золотые пылинки. – Задание я провалил… Голикова уже наверняка написала обо всем отчет… Чернышёв в Петербурге рвет и мечет… Не загреметь бы мне в крепость, черт подери. Хотя – с меня взятки гладки: ну попался дуэлист получше, чем я… (Алексей скрипнул зубами, вспомнив, каким образом противнику удалось одержать над ним верх.) Выкручусь, не впервой. Но она… Почему она ухаживала за мной, зачем сидела у моей постели? Ведь я чуть не убил ее милого, даже ранил его…»

Жанна кашлянула.

– Вам ничего не надо, мсье?

– Нет, благодарю вас.

Тут в комнату вплыло облако жасминового аромата, и у облака этого были незабудковые глаза и лицо Полины Степановны Серовой. Она тотчас же нашла предлог, чтобы услать Жанну, поправила на Алексее одеяло и, страдальчески морщась, села у изголовья раненого.

– Полина Степановна, – сказал Алексей, легонько дотрагиваясь до ее руки, – я виноват.

Полина исподлобья покосилась на него.

– Ваша скрытность, сударь, – сердито сказала она, – не делает вам чести. Ну что мешало вам все мне рассказать? Зачем вы набросились на беднягу?

– Боюсь, вы многого не знаете, – вздохнул Алексей и поведал ей о тайной переписке через Жанну и о том, что Эльстон, похоже, был для великой княжны не простым увлечением.

– Замечательно, – еще более сердито промолвила Полина. – А теперь смотрите, что получилось в итоге. Вы затеяли историю, Алексей Константинович, и сами же в нее влипли. Вы живете в доме княжны, вы устроили дуэль под совершенно нелепым предлогом… и еще ваше счастье, что сейчас не сезон и в Ницце почти нет иностранцев, не то поднялся бы такой скандал, что его не замял бы и русский консул. Я понимаю, что у вас инструкции, которым вы обязаны следовать, но все же надо взвесить ситуацию, прежде чем вызывать этого Эльстона на дуэль! А прежде всего, – обидчиво добавила она, – рассказать мне!

Алексей не мог удержаться от улыбки.

– И что бы вы сделали?

– Я переключила бы внимание этого Эльстона на себя, – заявила Полина, – а потом сделала бы так, чтобы княжна об этом узнала. Конечно, я потеряла бы ее доверие, но Эльстон бы тоже его потерял!

– Ну допустим, – нехотя признал Алексей. – А что делать с письмами?

– Тоже мне задача, – фыркнула неподражаемая вторая фрейлина. – Выкрасть и уничтожить.

Алексей задумчиво посмотрел на нее.

– Не обижайтесь, Полина Степановна, но сейчас вы рассуждаете точь-в-точь как наш общий знакомый. Он бы тоже наверняка присоветовал что-нибудь… эдакое.