Бриллиантовая пыль
Шрифт:
Так… Эта вот пачечка долларов – предположительно ее гонорар за договор. Десять тысяч рублей, что оказались с ними в одном конверте, Заварзиной уже вернули. Та, как рассказывал Саватеев, раскудахталась, как курица: спасибо, спасибо, значит, эту преступницу уже поймали? Папка с документами, среди которых лежал и тот самый договор купли-продажи завода. Все бумаги, кроме договора, несерьезные, договор среди них как залетная, нездешняя птица, потому и вызвал подозрения. В сумке находился и пустой, абсолютно новый блокнот, на первой странице которого записан только один номер телефона – тот самый, «Резерв-техники». Причем
Алексей вспомнил ее глаза. Какого они глубокого серого цвета – никогда он таких не видел. Обычно серыми называют глаза, близкие к голубым. А эти – совсем темные, цвета червленого серебра. Там, на месте убийства, когда Зоя вырывалась у него из рук, они так и сверкали стальными, жесткими искорками. А сегодня у лифта они были испуганными, оторопелыми, застывшими от неожиданности. Ну не может девушка с такими красивыми глазами замышлять такое жестокое преступление!
– Фу ты, Господи, – Алексей тряхнул головой, как будто сбрасывая с себя наваждение. Что это он опять про глаза ее вспоминает? Алексей обнаружил, что держит в руках паспорт Зои Семеновны Журавлевой и изучает ее фото.
Что это он хотел сделать? Ах да, передать фотографию на копирование, чтобы разослать по всем отделениям милиции.
«Эх, Зоя, Зоя. Если бы ты не сбежала, не пришлось бы мне тебя сейчас в розыск объявлять», – думал старлей.
На диване перед Зойкой лежали сегодняшние газеты, в которых на все лады журналисты расписывали громкое убийство нотариуса. В самых смелых публикациях девушку откровенно называли «кровожадной наследницей» и «змеей, пригретой на груди». Но казалось, что не эти избитые эпитеты произвели на нее большее впечатление. Удирая от милиции и добираясь до Генкиной квартиры, она уже успела как-то сжиться с мыслью, что ее подозревают в убийстве родной тетки. Сама причина этих подозрений – вот что стало для Зои еще одним неожиданным потрясением.
– Боже мой! Тетка оставила мне наследство… – как безумная то и дело повторяла она.
– Тебе ли как юристу не знать, что ничего ты не получишь, если докажут, что ты тетку заказала? – со вздохом сказал Геннадий.
– Не докажут. Это же глупость несусветная! Все прояснится… и мне перейдет все, что там у тетки было…
Гена видел, что его подругу бьет нервная дрожь, а на лице блуждает жалкое подобие ее обычной дерзкой улыбки. «Делает вид, что озабочена наследством, хотя в действительности напугана до полусмерти», – констатировал он мысленно. А вслух произнес:
– Зой, успокойся. Я понимаю, в этой дикой истории ты пытаешься найти хоть какое-то для себя утешение, но сейчас надо взять себя в руки и понять, что делать.
– Нет, я на самом деле очень рада, что тетка позаботилась о моем будущем. Да мне же и работать не надо
– Лучше подумай, как ты докажешь свою непричастность к ее смерти, – говорил Генка, пытаясь вернуть ее в действительность. – Ты хоть понимаешь, что после того, как ты ударила сумкой этого мента, подозрения против тебя только усилятся? Это у них знаешь как называется?
Зойка испуганно посмотрела на него и пролепетала:
– Знаю…
– Как? – поощрял ее Генка к возврату в разумный мир.
– Сопротивление работникам милиции!
– Вот именно! Они же тебя теперь…
– А что мне было делать?! – защищалась Зоя. – Позволить упрятать меня в кутузку? Сам же знаешь: попадешь туда, потом не вырвешься! Если что – я в любое время могу сама к ним прийти. Может, я так и сделаю, только сначала во всем разберусь. Слушай, спасибо тебе, что ты вовремя успел меня предупредить! – хоть и запоздало, но с чувством поблагодарила она его.
– Не представляю, как ты намерена в этом разбираться. – Геннадий гнул свою линию. – Ты же осталась без всего: без денег, без документов. Ну что ты будешь теперь делать? Я, конечно, помогу чем могу, но…
Зоя начала нервно расхаживать по комнате, размахивая пачкой газет.
– Сейчас, сейчас мы что-нибудь придумаем… Нет, Ген, ты представляешь? Ни с того ни сего у меня – квартира, машина, что там еще у тетки было? Как ты думаешь, счет в банке был?
Генка пересел в угол дивана, грустно наблюдая за Зойкой.
– Наверняка и счет, – сама себе отвечала девушка. – Дача? Черт, вот не знаю, дача у нее есть или нет. Офис… Стоп! Офис! Ну конечно! – Она подбежала к дивану и схватила Генку за грудки. – Офис!
Он смотрел на Зою как на тяжелобольную, медленно отрывая ее руки от своей рубашки:
– Ну что ты говоришь, Зоя?! О чем ты думаешь? Приди в себя! Какой, к лешему, офис?
– Я же наследую теткину часть нотариальной конторы, вот какой офис! Я поняла! Мымра навела на меня ментов! Ведь если меня обвинят в убийстве тетки, я действительно не получу никакого наследства. Помещения тогда отойдут или моему деду, или государству, она с легкостью выкупит их и станет полной владелицей конторы. Это она и организовала убийство… Она… – Зойка обхватила голову руками и плюхнулась рядом с Генкой. – Я так и знала, так и знала, – бормотала она.
– Ты уже вчера говорила это.
– Да, говорила и снова повторяю! – вскинулась Зойка. – Это мымра засадила в тюрьму теткиного мужа, это мымра решила избавиться от тети Нины и теперь подставила меня. У нее был четко продуманный план.
– Твоя тетка сама ей продала часть помещений.
– Может, шантаж! Мымра ее вынудила! – был готов ответ у Зои. – Не зря тетка припасла пузырек с порошком. Это для Заварзиной, я уверена. Кстати… – вспомнила она и деловито поинтересовалась: – Когда умерла Джессика?
Генка отвернулся к окну и насупился. Зоя присела перед ним на корточки и заглянула ему в лицо снизу вверх. Голос ее принял виновато-заискивающий тон, а лицо соответствующее выражение.
– Геныч, ну прости… Я же тебя предупреждала. Надо было ведь тебе доказать, что это за порошок!
Геннадий молчал, а она продолжала ластиться к нему, уверяя, что сделала это лишь из-за его упрямства и неверия.
– Она сдохла поздно вечером, – наконец произнес он. – Это было ужасно…