Бриллиантовое ожерелье
Шрифт:
– Постойте! – воскликнула я, удивившись совпадению. – Это ведь та самая карта, которую мы нашли в книге, взятой в номере Жюльена Ласкота, когда ещё думали, что его зовут Франсуа Пуссен.
И тут я увидела, что Шерлок побледнел как призрак и молча уставился на карты.
Заметив это, я почти испугалась.
– Шерлок! – обратилась я к нему. – Шерлок! Что происходит?
– Не может быть, – произнёс он и повторил: – Этого просто не может быть…
– Что не может быть? – Я посмотрела в его расширенные глаза и на
– Моей мамы, – ответил Шерлок так тихо, что я едва расслышала его.
Глава 25
Три подруги
В пятницу на той же неделе я уговорила мистера Нельсона помочь нам. От него требовалось только одно: подольше задержать дома мадам Холмс, чтобы мы успели поговорить с другими игроками.
Мы явились в дом мадам Мартиньи, попросив прислугу доложить о нас как о детях мадам Холмс, которые хотят видеть свою маму.
Мы спокойно вошли в гостиную, смежную с той, куда, как рассказывала мадам Мартиньи, проник Жюльен Ласкот, чтобы украсть ожерелье.
– Месье Холмс… – Мадам Мартиньи приветливо встретила нас, узнав среднего из детей своей партнёрши по картам. Потом, правда, её гостеприимство несколько поостыло, потому что вместо брата и сестры Шерлока – Майкрофта и Виолетты – она увидела двух незнакомцев. И всё же не решилась спросить, в чём дело.
И мы воспользовались этим.
– Вашей мамы пока нет… – продолжала мадам Мартиньи, конечно, не догадываясь об истинной цели нашего появления в её гостиной.
– Я прекрасно знаю это, мадам, – с лёгким поклоном ответил Холмс. – Мадам Фуше… Баронесса Жибар… Извините, что прерываем…
– Вообще-то мы ещё не начали игру, месье Холмс, – произнесла мадам Мартиньи. – Как я уже сказала, мы ожидаем вашу маму.
– Боюсь, мадам, что всё равно придётся прервать игру, – сказал Шерлок. – Но сначала я хотел бы представить вам моих друзей. Мадмуазель Адлер и месье Люпен.
– Адлер, вы сказали? – прощебетала баронесса Жибар. – А не дочь ли это месье Леопольда Адлера?
– К вашим услугам, мадам, – ответила я.
– У нас было приятнейшее чаепитие в воскресенье днём, – продолжала баронесса.
Я осмотрелась. Гостиная и дамы светились золотом. Сверкали их драгоценности и элегантные наряды, сияли желтизной обивка стен и позолоченные рамы картин. На столе посередине комнаты желтела ваза с пышным букетом, сияли хрустальные бокалы и блюдца с маленькими пирожными, к которым вскоре присоединятся чайные чашки.
– Боюсь, однако, что с вашей семьёй, месье Люпен, я не знакома, – с некоторым высокомерием произнесла мадам Мартиньи.
– Но думаю, мадам, что знаете семью моей матери Генриетты д’Андрези или наших кузенов – семью
Мадам Фуше непроизвольно зажала рот рукой:
– О небо! Ну, конечно! Так, значит, вы… Бедный ребёнок!
Люпен поднял бровь и взглянул на неё таким пронзительным взглядом, что, казалось, он способен вспороть толстую парчовую штору.
– Совершенно верно, я – сын того знаменитого гимнаста, который разрушил семью Андрези.
Мадам Фуше покраснела, словно помидор.
– О простите меня, мой мальчик… Я не хотела намекать на…
– Извините, – прервал её Шерлок. – Извините, мадам, но боюсь, что этот разговор нас ни к чему не приведёт. А так как времени мало, я хотел бы сказать вам, что мы втроем долго обсуждали проблему, прежде чем прийти к вам, и что собрали неопровержимые доказательства того, что собираемся поведать.
– Неопровержимые доказательства, месье Холмс? – переспросила мадам Мартиньи.
– Совершенно верно, мадам. И полагаю, вы прекрасно знаете, о чём мы говорим.
Я заметила, как дамы, сидящие за столом, переглянулись и как задрожала губа у мадам Фуше. Если бы пришлось поспорить, кто из них сдастся первой, то я указала бы на неё.
Мадам Мартиньи произнесла:
– Месье Холмс, боюсь, что ваши слова и ваше поведение несколько неуместны.
– Точно так же, как и ваши, если позволите, – ответил Шерлок. – А теперь дайте мне сказать, потому что ситуация действительно неловкая и для меня, и для вас.
Я заметила, что голос Шерлока задрожал от волнения и что моему другу трудно совладать с собой. Но он всё же сумел.
Люпен помешал мадам Мартиньи взяться за колокольчик, которым вызывают прислугу, и предложил ей сесть.
– Мы знаем, что произошло с Жюльеном Ласкотом, – заговорил Шерлок. – Или, может, мне лучше назвать его тем именем, под которым вы имели возможность познакомиться с ним, – Франсуа Пуссен или, быть может, Жак Ламбер…
Я увидела, как глаза у мадам Фуше и Жибар едва ли не полезли на лоб, потом закрылись, и женщины вдруг как-то резко сникли и уронили руки на стол.
– Поэтому я и спрашиваю вас… предпочтёте сами рассказать, как было дело… или предоставите это нам?
– Не понимаю, на что вы намекаете, месье Холмс! – бесстрастным, ледяным тоном произнесла мадам Мартиньи. – Не понимаю, как у вас хватает смелости прийти в мой дом и…
– Это я… – прервала её баронесса Жибар.
– Аннет! – вскричала мадам Мартиньи.
– Ну да, – продолжала баронесса. – Нет никакого смысла прятаться дальше. Если дело раскрыли дети… много ли времени понадобится на это полиции? Я не могу больше жить с чувством вины… Он снится мне, каждую ночь я вновь вижу… ЕГО!
– Он умер, Аннет! – вскричала мадам Мартиньи. – Он умер!
– Он умер, ты права, – ответила синьора. – И это я убила его.
– Нет! – возразила мадам Мартиньи. – Ты не виновата!