Бриллиантовый дождь

Буркин Юлий Сергеевич

– Ну что, начинаем? – подошел ко мне Петруччио. – Готов? Я тут речь приготовил, ее сначала залепить или после?

– Потом, – сказал я сдержанно. – Если захочешь. Загоняй народ.

И народ повалил. Все расселись на скамьях. Свет померк. Я треснул по кнопке “Enter” и хотел, было, уйти, но раздался этот щемящий первый аккорд «Oh! Darling», и я остался. Я слышал это тысячу раз, но сейчас, из-за того, что я был не один, из-за того, что со мной вместе это слушали люди, в большинстве близкие мне и любимые мною, я вновь услышал эту песню, словно впервые. Я услышал ее их ушами. И забыл, что такой, какая она стала, сделал ее я. И, кстати, я сработал даже лучше, чем некогда мой ДУРдом, потому что я все-таки человек, в конце-то концов.

Видеоряд. Неплохо,

но как-то неказисто. В качестве шоу зрители увидели двух человек – мужчину и женщину. Женщина танцевала, она была прекрасна и очень походила на Кристину. Мужчина (я?) пел ей – просил ее, приказывал и угрожал, осыпал ее цветами, падал перед ней на колени и, заливаясь слезами, ползал, целуя ее следы… Но она так ни разу и не обратила на него внимания. От горя бедняга окаменел, а потом рассыпался на кирпичики. И тогда только я понял, что это был не только я, но и мой несчастный ДУРдом.

… Песня закончилась, и зал разразился аплодисментами. Так. Я чувствовал, что лицо мое пылает. Теперь – «Come Together». “Enter!” Что я в ней изменил? Сделал еще жестче. Теперь она звучала ни как призыв, а как жесткий приказ, как ритмизированный зов дудочки крысолова.

Честно говоря, уже вторую песню подряд я слушал со странным ощущением, что она стала даже лучше, чем была каких-то пару часов назад. Неужели, будучи в невменяемом состоянии, я ухитрился внести в запись какие-то гениальные коррективы, о которых потом забыл? Ну, не было тут духовой секции, и не было басового поливокса, или что это там звучит?!

А на стереоэкране тем временем появились «Битлз». Древняя камера снимала их методом «нон-стоп» Они шагали по старому каменному городу, наверное, по Ливерпулю или по Лондону… Я вспомнил эти кадры, они из клипа на выпущенную посмертно песню Леннона «Free as a bird» [35] . Но умницы-Козлыблины сделали изображение объемным и добавили один штрих: все, кто встречался им в городе, бросали свои дела и шли за ними. И среди этих людей я узнавал всех тех, кто сидит сейчас в зале.

35

«Свободен, как птица» (англ.).

Следующий номер – «Something». “Enter!” Я весь внутренне сжался и даже закрыл глаза. Ну, вот и кончился мой триумф. Сперва все заслушаются, потому что это красиво, пусть не современно, но очень красиво, но потом кто-нибудь поймет, что это оригинальная битловская запись, что я ничегошеньки не сделал, и этот «кто-то» обязательно скажет: «А король-то голый»… И будет прав. Голее некуда.

Пока я все это думал, песня уже зазвучала… Я навострил уши… Что такое?! Это не оригинал! Но это и не тот неудачный трек, который я решил не обнародовать… Все звучит так ново, как я бы никогда не сумел придумать, хотя выполнено все как раз в том самом ключе, к которому я стремился. А голос – Харрисона. Конкретно его, без всяких наворотов. Да ну, что это, глюки у меня, что ли?!!

Я открыл глаза. Видеоряд был очень простым. На небольшом подсценке стояли «Битлз» в разноцветных, расшитых узорами халатах и играли «Something». Харрисон пел. Всё.

Песня закончилась. Аплодисменты были такими же, но словно бы чуть-чуть сдержаннее. Люди как будто испугались чего-то. А уж я-то перепугался однозначно и находился сейчас в полном оцепенении.

«Битлз» на подсценке переглянулись. Ринго встал из-за барабанов.

– Listen, Ringo – обернулся к нему Джон. – What whas this fucken shit your gave us, were did you take it? [36]

36

(англ.) Послушай, Ринго. Что за гребаным дерьмом ты нас угостил,

где ты его взял?

– Mal has brought, – пожал плечами тот. – He sad, it’s coolest grass in London. And asid, seemed, normal. [37]

– I don’t know, – насупился Джон и поправил очки. – I don’t like such trip. I meant to relax a bit, but there’s a concert again. [38]

– I like it, – возразил Пол. – We play like gods. We’ve never played like this before. [39]

37

(англ.) Мэл принес. Сказал, что это самая крутая трава в Лондоне. А кислота, вроде, была обычная.

38

(англ.) Не знаю. Мне такой трип не нравится. Я хотел немного расслабиться, а тут опять концерт.

39

(англ.) А мне нравится. Мы играем, как боги. Мы никогда раньше так не играли.

– And never sung, [40] – гордо оглядел товарищей Джордж, явно имея в виду, что так, как пел только что он, никогда не пел никто из них.

На мониторе возле меня возник тамагочи-Козлыблин, подмигнул мне и сказал:

– Сейчас я их русифицирую, – и исчез.

– И все-таки я чего-то не понимаю, – сказал Маккартни на чистейшем русском. – Все так реально, как и в реальности-то не бывает… И то, как я заговорил, как-то странно звучит… Вы меня понимаете? – глянул он на остальных.

40

(англ.) И не пели.

– Я тебя Макка, уже давно не понимаю, – заявил Джон и, сунув в рот жевательную резинку, заработал челюстями.

Пол не обиделся, лишь укоризненно покачал головой, а Джордж обратился к залу:

– Джентльмены, вы не подскажете, где мы находимся, и что, собственно, тут происходит…

Вновь возникший на мониторе Козлыблин прошипел:

– Врубай следующую вещь, а то сейчас начнется…

“Enter!” – ударил я по клавише

– Мне так легкоНа дне морском,Где меня никто-никто не достает,

– запел Ринго на русском “Octopus’s Garden” [41] , и это было так клево, что я заслушался, на время забыв обо всех происходящих чудесах:

– Где в тишине,На глубинеМой приятель, осьминог, в саду живет…

Но тут ко мне подсел реальный Козлыблин:

– Ну, как? – спросил он.

– Я чувствую себя полным идиотом, – признался я, – столько мучился с этим альбомом, а твои мультяшные “Битлз” сходу играют все в сто раз лучше.

41

«Сад осьминогов» (англ.)