Бриллиантовый джокер
Шрифт:
— Ирма! Алло!! Ты меня слышишь?!
В трубке послышались короткие гудки. Одна из «масок» отобрала у него сотовый, по которому он только что пытался говорить с Ирмой Мажоните. Тот тип, что стоял за спиной, резко встряхнул детектива, приводя его в чувство…
— Ладно, — сказал Стас. — Сделаю все, о чем просите. Но если с головы этой девушки упадет хоть волосок…
— Заткнись, Нестеров! — грубо оборвал его старший. — Тебе понадобятся кое-какие сведения, так что слушай и запоминай!
…Переговорив о деле примерно десять минут, и сообщив Нестерову все, что они посчитали нужным, эти двое выпихнули частного детектива из пропахшей плесенью и нечистотами «коробки» наружу.
— У тебя, Нестеров, полная свобода действий, — напутствовали его «маски». — Чем быстрее выполнишь наше поручение, тем скорее получишь обратно свою адвокатшу!! Найди эту тачку, верни
ГЛАВА 15
НЕТ ТАКОЙ ГЛУПОСТИ, КОТОРУЮ НЕЛЬЗЯ БЫЛО БЫ СОВЕРШИТЬ
Время, равнодушное к чьим-либо проблемам и затруднениям, продолжало ритмично перебирать свои невидимые четки, нанизывая на бесконечную нить мгновения текущего дня…
Пошли уже пятые сутки, если считать с того злополучного вторничного вечера, когда неизвестные дерзко угнали — с охраняемой стоянки — личный автомобиль только что прибывшей в Вильнюс с туристической целью молодой пары из Бельгийского королевства. Все это время Левон Саркисов, владелец угнанной «Renault Laguna», находился в подвешенном состоянии. После отьезда своей напарницы — и невесты — Лии он сполна ощутил на себе, что такое одиночество. Левон продолжал вести вполне комфортную с виду жизнь и даже не переменил свое местожительство, оставшись в том же «люксе», в который они с Лией вселились во вторник, после приезда в Вильнюс (таково было распоряжение его собственного начальства). Два раза в день, около одинадцати утра и вечером, после восьми, он уходил из гостиницы, предпринимая пешие прогулки по городу — под присмотром, естественно, одного из приставленных к нему местных охранников. «Так надо, — сказали ему. — Вы должны вести себя е с т е с т в е н н о… Если вы, Левон, будете круглые сутки сидеть у себя в номере, и вообще не будете покидать стены отеля „Нуратис“, могут возникнуть ненужные пересуды и толки…»
Около семи вечера Левон наведался в гостиничный ресторанчик. После легкого ужина — салат из свежих овощей и форель в винном соусе — он ненадолго поднялся к себе в номер. Достал из бара полупочатую бутылку местного бренди «Alita», плеснул себе на дно стакана, выпил, даже не ощутив вкуса. Он чувствовал себя заложником ситуации. Левон уже дважды встречался с Сергеем Александровичем, серьезным, основательным, дотошным человеком, которого Аврамян командировал в Вильнюс «разруливать» этот чертов конфликт. Тот выспрашивал его обо всем, что касалось не только нынешней, но и прежних его, Саркисова, поездок в качестве «курьера». Как ехал, где останавливался, с кем разговаривал, что необычного — подозрительного — видел и слышал? И все эти вопросы, некоторые из которых вроде бы совершенно не имеют отношения к нынешним проблемам, задавались Санычем с абсолютно непроницаемым лицом. Левон, хотя и не видел за собой никакой вины за произошедшее, после общения с этим человеком — в котором угалывалось спецслужбистское прошлое и отличное знание современных местных реалий — почувствовал себя не в своей тарелке. По правде говоря, он сильно сомневался, что литовское «крыше» удастся найти угнанную какими-то шустриками «лагуну». Если в первые часы после ЧП не удалось сесть на хвост этой банде, промышляющей угонами, то теперь, с течением времени, шансов становится все меньше и меньше. Даже весьма квалифицированно работающая бельгийская королевская жандармерия в таких случаях не часто выходит на банду похитителей. Скорее всего, тачка у ж е вывезена — с перекрашенным кузовом, перебитыми номерами и комплектом липовых документов — за пределы этой небольшой прибалтийской страны. А возможно, что еще хуже для дела, разобрана на запчасти — если угонщики как-то прознали про усиленный «розыск», они могли, чтобы избежать риска при продаже и транспортировке к новому хозяину, пойти и на такой шаг…
Саныч по окончании их вчерашней встречи — они около двух часов прогуливались в парке неподалеку от древней башни Гядиминаса — сказал, что ему, Саркисову, сейчас совершенно нечего опасаться. «Левон, если возникнет опасная ситуация, — сказал Сергей Александрович, — мы через свои связи получим… причем, заблаговременно… соответствующий „сигнал“. Но я уверен, что угнанную машину удастся обнаружить… и вернуть тебе, как ее фактическому владельцу… раньше, чем у нас возникнут здесь серьезные проблемы…»
Левон посмотрел на часы — без пяти восемь. Пора отправляться на вечернюю прогулку. Ему и самому
Этот древний город, приведенный в порядок в последние годы, был чудо, как хорош по вечерам. Не весь, не окраинные его районы, а именно центр, и особенно та его часть, где возвышаются сложенные из красного кирпича старинные католические соборы, где можно найти уединение в университетских двориках или покойно провести время в одном из уютных и недорогих — по европейским меркам — ресторанчиков или баров. Вечер выдался довольно теплым, ощущалось скорое приближение лета. Впрочем, Левон был настроен отнюдь не на романтический лад: его сильно беспокоила ситуация, в которую он внезапно угодил. Равно как он не мог не задумываться и о собственном будущем (а что, если и его, «курьера», решат серьезно наказать за случившееся?)…
Он немного прошелся по улице Пилес, на которой стоит знаменитый Дом Сигнаторов [40] . Потом, следуя ставшему привычным маршруту, свернул к улице Майронис и двинул в направлении костела бенедектинцев, рядом с которым находится чудо позднеготической архитектуры — собор св. Анны (который, судя по одной из легенд, так понравился в свое время Наполеону, что тот даже загорелся идеей перенести его в Париж)…
За Левоном тенью следовал его местный сопровожатый. «Иванаускас», по обыкновению, держался в нескольких шагах позади от своего подопечного. Когда тот заходил в кафе, чтобы угоститься порцией горячего шоколада или выпить рюмку бренди, он устраивался за одним из соседних столиков и тоже что-то себе заказывал. Днем, когда Саркисов бродил — изображая из себя любознательного туриста — по сувенирным лавчонкам и небольшим бутикам в центре, этот человек был все время где-то рядом, таскался за ним хвостом. Столь плотная опека действовала Левону на нервы. Но, с другой стороны, этот «Иванаускас» всего лишь выполняет приказы своего руководства. Точно также и Саркисов вынужден подчиняться инструкциям, переданными ему от «хозяина». Оба они люди подневольные, обычные исполнители, личное мнение и пожелания которых по большому счету никого не интересуют…
40
Здание в старой части Вильнюса, в котором в 1918 году был подписан Акт о независмости Литвы.
Неожиданно охранник поравнялся со своим подопечным и негромко произнес:
— Левон, надо поговорить!
Саркисов тут же притормозил, но «Иванаускас», легонько качнув головой, сказал:
— Нет, не здесь. Иди за мной… здесь поблизости есть тихое место…
Не обьясняя более ничего, он прошел вперед и уже через несколько шагов свернул в тихий, вымощенный брусчаткой переулок. Саркисов — после секундных колебаний — двинулся вслед за ним. Для него это был несколько неожиданный оборот. Возможно, — подумал он — литовец хочет сообщить ему какую-то важную информацию, но остерегается говорить на эти скользкие темы в гостинице или в уличной толкотне (сейчас, в субботний вечер, на основных улицах Старого города полно разношерстной публики)…
Смеркалось. Улочка, куда его увлек за собой «Иванаускас», оказалась почти пустынной, к тому же здесь почему-то отсутствовало освещение. Левон хотел уже было окликнуть литовца, как вдруг из-за микроавтобуса с тонированными стеклами, — который занимал фактически всю проезжую часть — резко, как черти из табакерки, выскочили двое крепких мужиков в каком-то прикиде темного цвета… Р-раз! — схватили его под руки! На счет «два» — Левон даже пикнуть не успел — запихнули его через открытый боковой люк в чрево микроавтобуса! Браслеты на запястья! Кусок лейкопластыря плотно стянул губы — эт-т чтобы не вздумал шуметь! Полотняный мешок на голову — чтоб не подсматривал! Боковая дверка — почти беззвучно — встала на место, заурчал движок; мягко покачиваясь на неровностях средневековой улочки, транспорт повез Левона Саркисова куда-то в неизвестном для него направлении…