Бриллиантовый шепот
Шрифт:
Маленькая Лиза, о которой все забыли, прижимала к себе куклу и молча смотрела на весь этот кошмар с верхней полки. Она даже не могла кричать: онемела от страха. Все действие внизу разворачивалось молниеносно, но запечатлелось в памяти ребенка на всю жизнь: вот бородатый, грязный человек тянет к себе черный мешочек, папа машет руками и хочет бежать. Раздается треск и папа падает. Мешочек разрывается, и из него выкатываются два блестящих камушка. Ювелир хватает их, откуда-то появляется Кока, снова треск, папа держит Коку… Мачеха рядом с отцом. Бородатый человек ползает по полу и воет:
– Где?..
Вокруг все красное и
Сколько времени это продолжалось, Лиза не знала. Она пришла в себя на руках у молодой женщины в трауре. Та вытирала ей лицо мокрым платочком и тихонько встряхивала. Лиза открыла глаза. Бородатых людей уже не было. Пассажиры поднимались с пола и слезали с верхних полок, собирали разбросанные вещи. Женщины плакали, прижимая к себе детей.
Вдруг девочка услышала голос отца:
– А Лиза? Где Лиза?
Женщина взяла Лизу за руку и подвела к отцу. Иван Николаевич лежал на полке, накрытый пальто, прижимая к себе Коку. Он шевельнул губами.
– Что? – не поняла Лиза и наклонилась ближе.
– У попа была собака…
Женщина подхватила Лизу и вернулась с ней на свое место. Поезд медленно тронулся. Через десять минут Зотов умер, не выпуская из рук мертвого Коку. Спустя четверть часа у Натальи Васильевны начались боли, пошла кровь горлом, и еще через час Лиза осталась круглой сиротой.
Глава 8
Отца и мачеху похоронили на сельском кладбище, в нескольких часах езды от Риги. Небольшая группа людей, соседей по вагону, проводила их в последний путь. Лиза, трясясь в ознобе, вцепилась в руку женщины в трауре. С неба сыпал дождь, вперемешку с ледяной крупой, под ногами чавкала жидкая грязь. Кто-то из провожающих заметил, что малышка едва передвигает ноги, и хотел взять ее на руки, но Лиза вырвалась и с плачем прижалась к женщине, та обняла девочку и что-то ласково зашептала ей. Постепенно ребенок успокоился, и печальная процессия продолжила путь.
Однорукий офицер, который ушел в деревню раньше, прислал мужика с телегой, разыскал старенького священника и кладбищенского сторожа. Священник согласился сразу, сторожа пришлось долго уговаривать открыть ворота кладбища и похоронить погибших. Наконец, получив немалую мзду, сторож согласился и вместе с полупьяным приятелем начал копать тяжелую, вязкую глину. К моменту, когда печальная процессия достигла кладбища, все уже было готово.
Лиза плохо помнила все это. В памяти остались лишь однорукий офицер, распоряжающийся всем, двое странных людей с лопатами, еще кто-то с окладистой бородой. Вопрос:
– А с собакой что делать?… Не выпустил из рук… Любил видно…
– Да выброси ты ее…
– Не-а, зарою здесь, за оградой, все – божья тварь.
Долго шли под дождем, смешанным со снегом, обратно к поезду. Офицер подхватил Лизу на руки, она положила голову ему на плечо и уснула. Рядом с ними шла женщина в трауре. Они долго молчали, потом женщина произнесла:
– Бедная малышка! В одночасье остаться сиротой! Вот горе! Что с ней делать, ума не приложу. Сама еду с сынишкой в неизвестность, подруга обещала приютить на время. Но сдать такую кроху в детдом? Не могу, рука не поднимается. Возьму с собой. Надеюсь, подруга не выгонит.
– Я думаю, – ответил офицер, – что мы должны попытаться разыскать в Риге родных, к которым они направлялись. Будем надеяться, они примут девочку. Если я правильно
– Это было бы замечательно, но как вы собираетесь это сделать?
– Ох, если бы я знал, что мне пригодятся сведения, которыми меня три часа подряд пичкала Наталья Васильевна, уверяю вас, я бы слушал более внимательно. Однако, как ни странно, название улицы задержалось у меня в голове. Номер дома не помню. Кажется, она говорила, что это маленький домишко на окраине Риги, значит, улица не должна быть длинной. Скажите, ваша подруга живет в городе, она вас встретит?
– Нет, от Риги мне надо еще добираться до нее часа два.
– Тогда я предлагаю вам следующее: я отвезу вас с детьми в гостиницу, обустрою там, а сам отправлюсь на поиски родных Лизы. Думаю, за день я управлюсь. Потом мы отдадим девочку родным, и я отвезу вас к вашей подруге.
– Очень хороший план, – одобрила женщина, – так и поступим.
Они вернулись к поезду. После снега с дождем на улице даже общий вагон выглядел привлекательно. Женщина заботливо уложила спящую Лизу, укрыла сверху теплым одеялом, одолженным кем-то из соседей. Ее сынишка исподлобья хмуро рассматривал незнакомую девочку, о которой так заботилась его мать, но ничего не говорил. Поезд тронулся. Все молчали, подавленные ночным нападением и гибелью людей.
Через несколько часов в окнах замелькали пригороды Риги и пассажиры оживились. Пережитый ужас постепенно изглаживался из памяти, надо было жить настоящим. Рига встретила их холодным, но ясным днем, дождя не было, на вокзале царили чистота и порядок, бегали носильщики, работал буфет, люди были спокойны и приветливы, и беглецам из революционной Москвы казалось, что они попали прямиком в рай. Пассажиры оживились, заулыбались, начали хлопотливо вытаскивать вещи из вагона.
Офицер кликнул носильщика, велел ему взять вещи Зотовых и женщины, подхватил свой чемодан, и они все вместе вышли на привокзальную площадь. Этот человек, по-видимому, не раз бывал в Риге. Наняв извозчика, он назвал ему гостиницу, и вскоре измученные люди уже расположились в удобном, недорогом номере. Устроив женщину с детьми, офицер ушел.
Лиза постепенно приходила в себя от потрясения. Она немного поела, устроилась у окна вместе с мальчиком, разглядывая незнакомую улицу и тихонько обсуждая с новым знакомым увиденное.
Наступил вечер. Пошел дождь, и улица опустела. Тишина нарушалась лишь тиканьем часов, да отдаленными звуками музыки, доносившимися из ресторана. Внезапно в коридоре послышался шум, голоса, в дверь постучали.
– Войдите, – произнесла женщина.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла женская фигура, вся залитая дождем, за ней угадывались силуэты еще двух человек. Гостья откинула капюшон.
– Тетя Катя! – радостно закричала Лиза.
– Солнышко мое! Ты меня узнала! – запричитала женщина.
Лиза повисла на шее у Екатерины Алексеевны. Вошедший следом мужчина представился:
– Дмитрий Антонович Нежин, дядя Лизы. А это моя жена, Екатерина Алексеевна.
– Очень приятно. Елена Михайловна.
– Елена Михайловна, дорогая, то, что вы для нас сделали совместно с Олегом Викторовичем, – он кивнул на улыбающегося офицера и хотел продолжить, но почему-то замолк, посмотрел на жену и племянницу, закашлялся и сбивчиво забормотал: – я хочу сказать… Бог вас вознаградит. Мы будем всю жизнь за вас молиться.