Бриллианты в шампанском
Шрифт:
— Я подумаю. Не гони меня. Что я там делать буду? У меня даже и профессии нет. Я же военный. Опять убивать? Или учить убивать?..
— Да с нашими деньгами мы вообще можем не работать. Посчитай, сколько у нас…
— Не у нас, а у тебя. Ты все в одну кучу не вали. Никогда альфонсом не был и не буду. А у тебя их действительно много. За два миллиона я дом впарил, еще двести — Павла Александровича.
— Штук пятьдесят моих, — помогала считать Лера. — Плюс камни, мои украшения. Где-то два с половиной будет. Положим деньги в банк да и будем себе жить на проценты. Посчитай. Пусть по минимуму — два процента годовых…
— И у меня тысяч сто есть, — хмуро произнес Стас, стараясь не смотреть в ее сторону.
— Неужели
И хотя Стаса слово «милый» проняло до костей, ответа он в тот день Лере так и не дал.
Глава 15
Она закрыла магазин. Подчистила все концы. Собрала деньги в полиэтиленовый пакет и засунула их на антресоли. Пакет вышел не очень большой, но достаточно увесистый. Наступило безвременье. Игоря перестали водить в детский сад, Лера даже забрала его документы. Единственное, на что хватило сил, это сходить в ОВИР и вклеить его фотографию в свой загранпаспорт. Игорь большую часть времени проводил в комнате Павла Александровича. Весь пол был завален бумагой и красками. Игорь решил, что будет художником. О погибших мужчинах он почти не вспоминал. Вероятно, психический шок стер или приглушил болезненные впечатления от событий, произошедших в те страшные дни. У тети Веры был явный упадок сил, делать ей ничего не хотелось. И она теперь часто лежала на кровати в своей комнате, горестно рассматривая лик Божьей Матери в красном углу.
Лера ждала ответа от Стаса, а он ответа все не давал. А ведь прошло больше двух недель после того разговора.
«В какой омут я бросаюсь? — удивлялась сама себе Лера. — Ведь я же совсем не знаю этого человека. Живы ли его родители? А если живы, то почему он о них никогда не говорит? Был ли он женат? Есть ли у него дети? Что он любит? Чем увлекается? Что он делает в свободное время? Газету читает? Кроссворды разгадывает? С кем живет? Почему у него всегда чистые рубашки?.. В общем, надо признаться, информации у меня ноль. А нужна ли мне она? Ладно, захочет, расскажет. Нет — и не надо. Разве я его боюсь? Ну что он плохого может мне сделать? Деньги мои присвоит? Ой! Да что я говорю! Что паникую. Стас не такой. Чует мое сердце, ему я, а не деньги мои нужны. Пусть все будет как будет».
За окном раздавались звонкие голоса. Она выглянула в окно и на футбольной площадке увидела стайку мальчишек, весело гоняющих мяч. Все они были смешные, задиристые, счастливые. «А ведь среди них тоже есть Паншины, Стасы, Саши. Кто-то станет сволочью, кто-то героем. Как странен мир, я ничего в нем не понимаю. Полная бессмыслица. Зачем человеку дана боль? Я уж молчу о физической боли. Душевная? Почему он так болезненно переживает утрату близких, предательство, разлуку? Почему мы не роботы? Зачем нам нужны эти бессмысленные, раздирающие душу страдания? Боль от потери Саши и Павла Александровича, наверное, меня никогда не оставит…» Ей вспомнилось, как Игорь как-то спросил Сашу, зачем на земле люди живут, а тот ответил: «Чтобы планета наша не была пустой. Жизнь — это движение. Движение вперед. К совершенству. И человек, живя, украшает собой мир и совершенствуется». А Игорь спросил, с трудом выговаривая слова: «А когда он усовершенствуется, что потом будет?»
— Будет рай, — ответил тогда атеист Саша.
«Опять меня в дебри понесло. Смогу ли я спать со Стасом, вот в чем вопрос. А вдруг меня от него будет тошнить? — Лера криво усмехнулась. — Всяко случается. Ведь меня еще ни разу рядом с ним не повело. — В зеркале сзади нее отразились недоуменно подергивающиеся плечи. — Да просто случая еще не представилось. И потом, я еще так хорошо помню Сашу. Что за жизнь?! Не жизнь, а головоломка».
Дни не бежали, не летели, а тянулись медленно и бестолково, словно стадо коров. Ничего не происходило, ничто не радовало, от лекарств все
У Игоря отросли волосы, лень было идти в парикмахерскую, и сын стал похож на девчонку. Мальчик никого не донимал, не беспокоил по пустякам, сосредоточенно рассматривая географический атлас или рисовал голубей.
И вот в этом сонном царстве, где, казалось, все успокоилось и улеглось, однажды раздался телефонный звонок. Лера сняла трубку, и возведенная ею между прошлым и настоящим стена дала сначала трещину, а затем начала рушиться. Это был Паншин.
— Ну, привет, — сказал весело он, — хоть бы позвонила когда-нибудь. А то, думаю, пропали мои двести тысяч. Ты платить-то собираешься? Смотри, а то счетчик включу. Не погляжу, что ты мать моего ребенка. Да, совсем забыл сказать! Я требую встреч с сыном. По выходным. Я тут подумал… Мальчику нужен отец. Жениться я не собираюсь. Других детей у меня пока нет. Согласна?
Лера от этого монолога застыла с трубкой в руках. Ей нечего было ответить Паншину. «О чем он толкует? Какие встречи? Да я его на дух близко к Игорю не подпущу! Мало ему, что он мою жизнь всю исковеркал», — думала она, зажав рукой мембрану, чтобы Лев не услышал ее испуганного прерывистого дыхания.
— Что молчишь? Честно говоря, это я так, для проформы спросил, на самом деле мне твое согласие на фиг не надо, — прервал ее молчание Паншин. — Когда деньги отдашь, королева Шанте-Клера?
— Скоро, — наконец отозвалась она. — Я плохо себя чувствую. Болею.
— Что, встретиться со мной не можешь? Я не гордый, могу и подъехать.
— Нет, нет, — не на шутку испугалась Лера. — Подожди еще недельку. Пожалуйста. Немного приду в себя, и встретимся. Я позвоню.
— Смотри у меня. Лопнет мое терпение. Сдам тебя ментам, а Игоря себе заберу.
— Ах! — даже сквозь зажатый пальцами микрофон послышалось на другом конце провода.
— Испугалась? То-то же. Смотри, девка. Забыла, как я тебя в кинотеатре имел? Долго будешь тянуть, еще и это в условие поставлю. Ты еще ничего. Можешь и старое припомнить. Действительно, слушай, а почему бы нам не пожениться? А? Хочу вот исправить свою ошибку, — уже в открытую издевался Лев. — Дрожишь? Да ладно тебе! Это у меня шутки такие. Пока свободна, гуляй себе! В общем договорились. Деньги через неделю. Игоря по выходным ко мне. Ну, пока?
— Пока! — выдохнула Лера и с омерзением положила трубку.
«Какой ужас! — снова, как недавно, заметалась она по квартире. — Что делать? Что же делать? Ведь он действительно может меня посадить и Игоря отобрать. Надо уезжать. Срочно. Немедленно сделать визы и уехать. Все равно куда. Я не могу позволить встречаться ему с Игорем. А может, ему больше денег предложить, чтобы он ни на что не претендовал? Гадина! Какая же он гадина! Вот беда! Вот беда! — била она кулаком подушку. — Я же никого не обидела. Пауков и тех жалею. На улицу выношу. А тут… Довел уже до такого состояния, что убить готова. Боже! Боже! Что я говорю! О чем думаю! Бежать! Только бежать!»
Как всегда, вечером пришел их навестить Стас.
— Давай напьемся! — предложила она. — У меня есть хорошая водка.
Всегда трезвый Стас неожиданно согласился.
— Давай. Я фруктов принес. Разбери пакет.
Лера быстро собрала на стол, покормила сына и тетю Веру, затем закрылась в комнате с человеком, которому намеревалась доверить свою жизнь. Первая и вторая рюмки опрокинулись незаметно. От третьей Лера опьянела. Опьянела и опять стала плакать. Страшно хотелось рассказать о Саше и пистолете, но что-то удерживало. Боялась? Не хотела до конца выворачиваться наизнанку? Наверное, все вместе. Только твердила все время о своей ненависти к Паншину и слизывала языком слезы, стекающие к углам губ.