Бриллианты в шоколаде
Шрифт:
— Ты остался, чтобы выпросить у него эту пленку?
— Правильней сказать, я взял ее на время и под залог.
— Какой залог?
— Под крупный денежный залог, — отмахнулся Лисица. — Но вы смотрите, смотрите, а то пропустите самое главное.
Друзья внимательно уставились на экран. На этот раз не прошло и минуты, как они увидели еще одно знакомое лицо. Этого человека они увидеть тут никак не ожидали.
— Что ему здесь нужно? — изумились все.
— Смотрите, и увидите сами.
Мужчина на видео подошел к одной из автоматических ячеек, приложил электронную
— Вот он, драгоценный сверточек, — прошептала Леся, когда из темноты ячейки на свет появился увесистый пакет. — Вот они, драгоценности деда Амелии. Он их крадет!
Человек не стал задерживаться возле ячейки камеры хранения. Сунув свою находку в сумку, он двинулся в сторону выхода. И очень скоро пропал из поля зрения видеокамер. Лисица выключил запись.
— Ну что? — спросил он у друзей. — Все это видели?
Все видели и молчали, потому что никто не мог придумать достойной момента реплики. Первым пришел в себя Эдик.
— Но с другой стороны, это еще ни о чем не говорит, — сказал он. — Ну, взял он какой-то там сверток… Мы же не можем доказать, что это именно тот сверток и именно та самая камера хранения, которой в свое время воспользовалась Амелия. У тебя ведь нет записи, на которой видно, как она кладет этот сверток в эту самую ячейку?
— Нет, пока нет. Но уверен, что ее тоже смогут найти. Ребята из полицейского отдела сказали, что записи у них хранятся в течение двух месяцев, а бывает, что и дольше. Если поискать, можно найти и Амелию со свертком, и Амелию без свертка… Но мне кажется, это не самое важное сейчас. Важно совсем другое.
Лисица замолчал, в воздухе повисла тяжелая пауза. И друзья тревожно переглянулись. Они понимали, что имеет в виду Лисица, говоря, что важно сейчас совсем иное. Человек, забравший из ячейки коллекцию деда Амелии, вполне мог также оказаться и ее убийцей. А это значило, что рядом с друзьями все это время находился преступник. Но они его не только не вычислили, но даже и не заподозрили.
А в это время следователь Воронихин и воздыхатель покойной Амелии, дядя Леша, уставившись друг на друга, чувствовали, как между ними ширится пропасть непонимания.
— Как же вы не знали, чем занималась ваша подруга весь тот день вплоть до ночи, когда ее убили?
— Повторяю, мы с Амелией не лезли в душу друг к другу. В этом и была основа наших гармоничных отношений.
— Но вы же утверждаете, что любили эту женщину.
— Очень любил! — горячо воскликнул дядя Леша. — Мне кажется, я уже никогда никого не смогу полюбить так, как ее.
— И в то же время вы позволяли ей болтаться целыми днями неизвестно где?
— Ну, почему же неизвестно где? Амелия работала, и работала вполне успешно и много. Этот дом, который она приобрела в кредит, требовал ежемесячных выплат. И машина, и много чего другого. Амелия хотела обратить часть коллекции своего деда в деньги, чтобы расплатиться с долгами.
— И
— Об этом речи еще не шло. Амелия всего лишь хотела получить консультацию независимого эксперта, оценить коллекцию. У нее был на примете один человек.
— И где она нашла такого эксперта?
— Кто-то ей посоветовал.
— А кто?
— Я не знаю. Мы не лезли друг другу в душу.
Следователь устало вздохнул. Он слышал эту реплику уже не меньше десяти раз. И надо сказать, она здорово ему надоела.
— Но что-то вы можете сказать? Поймите, наследница Лугового убита, коллекция пропала, вполне возможна взаимосвязь между этими двумя событиями! Если мы найдем вора, то, вероятно, найдем и убийцу.
Дядя Леша поднатужился и постарался припомнить те детали, которые при общении с Амелией ему казались ненужными и даже раздражающими. Он никогда не расспрашивал ее о работе, о том, как она провела свой день.
— Понимаете, я боялся, что если начну расспрашивать Амелию о ее обычных занятиях, то это может все испортить. Ее образ неизбежно опошлили бы такие вещи, как поход к сапожнику для замены каблука, покупка лекарств в аптеке или даже посещение салона красоты.
— Прекрасно, я очень рад, что между вами были такие возвышенные отношения, — несколько раздраженно отозвался Воронихин. — Но все же вернемся к нашей коллекции. Я не могу поверить в то, что Амелия ни словом не упомянула о ней.
— Нет, что-то она говорила, конечно. Но понимаете…
Опять он за свое! Следователь устало закатил глаза к потолку. Этот свидетель порядком уже достал его своими отвлеченными рассуждениями и витанием в облаках. И что женщины находят в таких вот бесполезных мечтателях? Мямлит только о своих чувствах и ровным счетом ничего не может сделать для поимки преступника.
— Понимаете, продажа драгоценностей, деньги — это все такие низкие материи. Я просто не желал о них слушать. К тому же я опасался, что, прояви я интерес, Амелия может счесть меня в какой-то степени корыстным. А я этого очень не хотел. Мое материальное положение было куда плачевнее ее. Все, что у меня есть, это квартира, которая осталась мне еще от родителей. Я даже собственной машины не имею. А если бы Амелия выручила за коллекцию своего деда порядочную сумму, то я бы и вовсе показался ей нищим.
— И поэтому вы решили украсть коллекцию?
— Нет! Что вы такое говорите? Я вообще избегал этой темы. Несколько раз Амелия заговаривала о том, что хочет показать мне некоторые вещи, но я неизменно отшучивался или говорил, что я ничего не понимаю ни в золоте, ни в драгоценностях.
— Это правда?
— Вообще-то да. Но самое главное, мне не хотелось участвовать в этом деле.
И неожиданно уронив голову на свои руки, дядя Леша горестно застонал:
— О, если бы я только мог знать! Если бы я умел предвидеть! Я бы ни на шаг не отпустил Амелию одну с этими драгоценностями! Я бы прилип к ней, как банный лист, плевать, что я начал бы ее раздражать, но зато она была бы жива. О, моя девочка, как же я виноват перед тобой!