Бриллианты вечны
Шрифт:
— Идей нет, — сказал Бонд, — а играю я в карты и в гольф. Но я всегда думал, что для таких вещиц лучше всего подходят ручки сундуков и чемоданов.
— То же самое думают и таможенники, — отрезала она. На несколько минут она задумалась. Потом достала ручку и лист бумаги и положила перед собой. — Какими мячиками для гольфа ты пользуешься? — спросила она без улыбки.
— «Данлор-65», — теперь и Бонд говорил серьезно. — В этом что-то есть...
Она ничего не ответила, а просто записала название. Потом опять взглянула на Бонда. — Паспорт у тебя есть?
— В общем-то есть, — сказал Бонд, —
— Так, — она опять стала подозрительной. — И как же тебя зовут на самом деле?
— Джеймс Бонд.
Она фыркнула.
— Почему бы не Джоу Доу? — Она пожала плечами. — Впрочем, это никого не волнует. Сможешь за два дня раздобыть американскую визу и сертификат о прививках?
— Думаю, что смогу, — ответил Бонд. (Со всем этим справится секция "Q"). — У американцев против меня ничего быть не может. Кстати, и в местной полицейской картотеке тоже. Я имею в виду, на фамилию Бонд.
— О'кей, — сказала она. — Теперь слушай. Это тебе понадобиться для прохода через иммиграционную службу. Ты едешь в Штаты в гости к человеку по имени Дерево. Майкл Дерево. В Нью-Йорке ты остановишься в «Асторе». Он твой американский друг, а познакомились вы с ним во время войны. — Она ненадолго расслабилась. — Чтобы ты знал, человек такой действительно существует и подтвердит твою легенду. Но никто не называет его Майклом. Среди своих друзей, если у него такие вообще есть, он известен как «Тенистое» Дерево, — добавила она с кислой миной.
Бонд улыбнулся.
— Это все не совсем смешно, как кажется, — резко сказала девушка. Она выдвинула ящик стола и вынула оттуда толстую пачку пятифунтовых банкнот, перетянутую резинкой. Прикинув, она вытащила половину денег, а остаток сунула обратно в ящик. Свернув деньги в трубочку и стянув их резинкой, она бросила их Бонду. Бонд подался вперед и поймал их.
— Здесь около 500 фунтов, — сказала девушка. — Сними себе номер в «Ритце» и сообщи его координаты в иммиграционную службу. Купи подержанный чемодан и сложи туда все, что может понадобиться для воскресной игры в гольф. Купи и клюшки для гольфа. И не показывайся никому на глаза. Рейс «ВОАС» на Нью-Йорк вечером в четверг. Завтра утром первым делом закажи на него один билет: без него посольство не даст тебе визу. В 18.30 у «Ритца» тебя будет ждать машина. В четверг вечером. Водитель передаст тебе мячики для гольфа, которые ты положишь в чемодан. И, — она посмотрела прямо в глаза, — не думай, что на этом товаре тебе удастся нагреть руки в одиночку. Водитель машины будет при тебе до того момента, как багаж повезут к самолету. Да и я сама буду в аэропорту. Так что без глупостей. Понял?
Бонд пожал плечами.
— С этим товаром мне одному не справиться, — небрежно ответил он. — Мне бы чего помельче. А что будет дальше?
— За таможней тебя встретит другой водитель. Он все и расскажет. Дальше, — ее тон стал совсем деловым. — Если на таможне, здесь или там, произойдет что-нибудь непредвиденное — ты ничего не знаешь. Понятно? Ты даже не знаешь, как эти мячики попали в твой чемодан. Что бы они не спрашивали и не говорили, ты должен твердить одно: ничего не знаю. Прикинься дурачком. Следить за тобой буду я. А может быть и кто-то еще, не знаю. Если тебя заметут
— Справедливо, — сказал Бонд. — Единственно кто мог бы загреметь вместе со мной — это ты. — Он оценивающе посмотрел на нее. — А вот этого мне бы как раз и не хотелось.
— Чушь собачья, — презрительно молвила она. — Ты обо мне ничего не знаешь. Так что за меня не беспокойся, дружок. Лучше позаботься о самом себе. — Она поднялась и встала перед ним. — И никакого панибратства, — резко сказала она. — У нас работа. А о том, как я могу постоять за себя, ты и не догадываешься.
Бонд с улыбкой посмотрел ей прямо в горящие серые глаза, потемневшие сейчас от нетерпенья.
— Все, что сделаешь ты, я сделаю лучше. Не беспокойся. Думаю, что я ни в чем не уступлю тебе. Расслабься, и хоть на минуту оставь свой менторский тон. Мне просто хотелось бы еще встретиться с тобой. Может быть, если все пройдет как надо, увидимся в Нью-Йорке? — Произнеся эти слова, Бонд чувствовал себя предателем. Но девушка ему действительно нравилась и ему хотелось узнать ее поближе. Другое дело, что это знакомство могло бы помочь ему глубже внедриться в сеть...
С минуту она задумчиво смотрела на него. Взгляд ее посветлел, сжатые губы расслабились. Когда она ответила, голос ее почти дрожал.
— Я, я... то есть, — она резко отвернулась. — Черт! — Сказала она, но прозвучало это как-то растерянно. — В пятницу вечером я свободна. Думаю, что мы могли бы поужинать вместе. Клуб «21» на 52-й улице. Все таксисты его знают. В восемь вечера. Если все будет нормально. Устраивает? — она вновь повернулась к нему, но смотрела не в глаза, а скорее, на губы.
— Вполне, — сказал Бонд. Он подумал, что настало время уходить, иначе он может совершить ошибку. — Так, — деловито произнес он, — Что-нибудь еще?
— Нет, — ответила она, а затем, словно только что вспомнила о чем-то важном, спросила резко: — Сколько времени?
Бонд посмотрел на часы.
— Без десяти шесть.
— Мне пора заняться делом, — сказала она. Как бы показывая, что ему пора уходить, она направилась к двери. Бонд двинулся за ней. Положив руку на ручку двери, она обернулась. Она посмотрела на него, и в глазах ее засветилась уверенность и теплота. — С тобой все будет в порядке, — сказала она. — Только в самолете держись от меня подальше. Если что-нибудь случиться — не паникуй. Если у тебя все пройдет нормально, — в ее голос вновь вкралась нотка превосходства, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе поручали такие дела почаще.
— Спасибо, — сказал Бонд. — Было бы неплохо. Мне нравится с тобой работать.
Слегка поведя плечами, она открыла дверь и пропустила Бонда в коридор. Бонд повернулся к ней.
— Увидимся в этом твоем клубе «21», — сказал он. Ему хотелось добавить еще что-нибудь, найти какой-нибудь предлог остаться с ней, этой одинокой девушкой, слушающей проигрыватель и рассматривающей себя в зеркало.
Но ее мысли были уже где-то далеко, и выглядела она сейчас совершенно чужой.
— Конечно, — безразличным тоном произнесла она. Еще один взгляд на него, и дверь медленно, но решительно закрылась перед ним.