Брисингр
Шрифт:
«Погоди! — крикнул Эрагон. — Я назвал еще не все наши имена!»
Дерево долго молчало, потом велело:
«Тогда продолжай».
«Я — последний свободный Всадник в Алагейзии. А Сапфира — последний оставшийся в живых дракон женского пола. Возможно, мы с ней единственные, кто еще может победить предателя Гальбаторикса, который уничтожил орден Всадников и завоевал половину Алагейзии».
«Почему ты ранил меня, дракон?» — прошелестел голос дерева.
Сапфира оскалила зубы:
«Потому, что ты не пожелало говорить с нами, эльфово дерево! И потому,
«Ну что ж, значит, ваша смерть будет совершенно бессмысленной: под моими корнями нет никакого оружия».
В отчаянной попытке заставить дерево продолжать разговор Эрагон сказал:
«Но, может быть, кот-оборотень имел в виду Сверкающую Сталь? Ту звездную руду, из которой Рунона выплавляет металл для своих мечей? Без этой руды она не берется изготовить мне меч настоящего Всадника».
Поверхность земли пошла волнами, когда часть корней дерева Меноа вдруг сдвинулась в сторону, вызвав этим настоящую панику среди кроликов, мышей, землероек, кротов и прочих мелких существ, потревоженных в своих норах и убежищах; все они стремглав бросились через всю поляну к спасительному лесу.
Краем глаза Эрагон заметил, что к ним бегут несколько десятков эльфов. Их волосы на бегу были похожи на флажки боевых копий. Молча, как привидения, эльфы замерли под сенью окружавших поляну деревьев, глядя на Эрагона и Сапфиру, но ни один не сделал попытки хотя бы приблизиться к ним или чем-то помочь.
Эрагон уже хотел было мысленно воззвать к помощи Оромиса и Глаэдра, когда голос дерева опять зазвучал у него в ушах:
«Кот-оборотень знал, о чем говорил. Да, некое количество звездной руды действительно зарыто в землю на краю поляны, у самых моих корней. Но вы эту руду не получите. Вы кусали и жгли меня, я вам этого никогда не прощу».
Тревога и невероятное возбуждение охватили Эрагона, когда он это услышал.
«Но ведь Сапфира — последняя самка дракона! — воскликнул он. — Неужели ты сможешь убить ее!»
«Драконы выдыхают огонь, — прошелестел ответ, и по деревьям вокруг поляны прокатилась волна дрожи. — Огонь должен быть погашен».
Сапфира снова зарычала:
«Но если мы не остановим того, кто погубил Всадников, он явится сюда и сожжет весь лес вокруг, а потом уничтожит и тебя, эльфово дерево! А если ты поможешь нам, его еще, может быть, удастся остановить».
Ветви дерева Меноа с такой силой заскрипели, скребясь друг о друга, что по всей поляне разнеслось скрипучее эхо.
«Если он попытается погубить моих детей, — твердо сказало дерево, — он умрет, ибо никто не обладает такой силой, как весь наш лес. Никто не может надеяться победить нас, знайте это. Знайте, что я говорю от имени всех деревьев Дю Вельденвардена».
«Разве мы не передали тебе достаточно магической энергии, чтобы залечить нанесенные нами раны? — спросил Эрагон. — Разве это недостаточная компенсация?»
Дерево Меноа не ответило, и Эрагон почувствовал, как оно прощупывает его мысли —
«Кто ты такой, Всадник, и что ты из себя представляешь? Я знаю всех, кто живет в нашем лесу, но тебя никогда не встречало».
«Я не эльф, хотя уже и не человек, — ответил Эрагон. — Я нечто среднее. Драконы изменили мою сущность во время праздника Клятва Крови».
«А зачем они изменили твою сущность, Всадник?»
«Чтобы я мог успешнее сражаться с Гальбаториксом и его Империей».
«Я помню это… помню, как земля словно встала дыбом во время этого праздника… Но мне казалось, что вряд ли это имеет особое значение… Впрочем, меня теперь мало что волнует, разве что солнце и дождь».
«Мы залечим раны, нанесенные твоему стволу и твоим корням, если ты этого хочешь, только, пожалуйста, отдай нам звездную руду», — сказал Эрагон.
Деревья вокруг закачались, заскрипели, застонали, словно потерянные души, и снова в ушах Эрагона послышался тихий, усыпляющий голос дерева Меноа:
«А ты отдашь мне взамен то, что я хочу, Всадник?»
«Отдам!» — без колебаний заявил Эрагон. Какая бы ни была названа цена, он все готов был отдать за настоящий меч Всадника.
Крона дерева Меноа словно застыла; на несколько минут на поляне воцарилась полная тишина; потом земля вдруг задрожала, и корни под ногами у Эрагона вылезли из земли. Они принялись вращаться, тереться друг о друга, разбрасывая в стороны куски коры, затем раздвинулись, и из влажной земли на поверхность вылез странный ком, более всего напоминающий ржавый железный брусок длиной примерно в два фута и шириной в полтора. Когда этот кусок руды оказался на поверхности среди разрытой жирной почвы, Эрагон ощутил под ложечкой слабый, но болезненный укол. Он поморщился и невольно коснулся рукой этого места, но боль почти сразу прошла. Корень, цепко державший его за щиколотку, убрался обратно в землю; туда же исчезли и корни, удерживавшие Сапфиру.
«Вот она, твоя руда, — прошептало дерево Меноа. — Бери и уходи».
«Однако…» — начал было Эрагон.
«Уходи… — повторило дерево затихающим голосом. — Уходи…»
И мысленная связь между ними прервалась. Вскоре Эрагон уже почти не ощущал его сознания. Да и старые сосны вокруг поляны словно расслабились; они отступили назад, приняв прежнее положение.
— Однако!.. — произнес Эрагон уже вслух, удивленный тем, что дерево Меноа так и не сказало ему, чего же оно хотело взамен.
Все еще с трудом соображая, он подошел к куску руды, подсунул под него ладони и приподнял, даже крякнув от натуги, таким тяжелым оказался этот невзрачный комок. Прижимая его к груди, он повернулся к дереву спиной и двинулся прямиком к дому Руноны.
Сапфира, обнюхав кусок звездной руды, последовала за Эрагоном.
«Ты был прав, — призналась она на ходу, — мне не следовало нападать на это дерево».
«Ну что ж, зато мы получили звездную руду, — сказал Эрагон. — А дерево… Я так и не знаю, получило ли оно то, что хотело, но мы-то свое получили, и это самое главное».