Британец
Шрифт:
«Я вернусь сегодня вечером».
Моя челюсть сжимается. "Идеально." Я поворачиваюсь к нему и целую его в щеку. "С нетерпением жду этого."
Он выходит из ванной, и я слышу, как он закрывает за собой дверь номера несколько мгновений спустя. Сейчас было бы идеальное время, чтобы воспользоваться одним из тех редких и драгоценных моментов. Чтобы нарисовать ванну. Ужин в номере. Прокрутить каналы и посмотрите что-нибудь ошеломляющее. Но . . .
"Роза." От его голоса мой язык сжимается во рту, а мое горло сжимается.
«У меня есть еще видео».
«У нас много видео. Мне нужна информация. Ты была там две недели, и у тебя нет ничего, кроме видеозаписи, как он трахает тебя, которую я не могу использовать, не нарушив твое прикрытие. Гуляй с ним. На публике."
«Он слишком осторожен. Он не рискнет быть замеченным ».
"Найди путь."
«Я могу…» В дверь номера стучат, и я поворачиваюсь на стуле. «Я думаю, он вернулся».
«Открой дверь, Роза. Я отправил тебе обслуживание номеров. "
Я смотрю на дерево, тихонько выдыхая носом, чтобы он не слышал, как меня исходит настороженность. Обслуживание номеров? Конечно.
С того дня, как меня купил этот человек, он не заказывал мне обслуживание номеров. Он ничего не сделал для меня без личного мотива. Это никогда не изменится. Я встаю, прижимая полотенце к телу, и иду к двери, открывая ее и обнаруживая тележку, заваленную тарелками и столовым серебром. «Спасибо», - говорю я, глядя снизу вверх на парня, который доставил мне обслуживание в номер. Я смотрю ему прямо в глаза, когда он отводит кулак, а затем отворачиваюсь, когда он наносит удар, вонзив кулак мне в спину. Из меня выбивается воздух, и мое тело инстинктивно сгибается, а не для того, чтобы остановить боль. В течение десяти лет я был во власти человека по телефону. Синяки, порезы. Боль была моим постоянным спутником. Физически? Я не уверен, сколько еще смогу выдержать. Умственно? Мысленно я слишком долго была ничтожеством, чтобы знать.
Я выпрямляюсь и возвращаюсь вперед, зная, что от меня этого ждут. Болезненное чувство благодарности или что-то столь же нелепое. «Я слышала его по телефону», - говорю я по телефону. «Он говорил о британце и пристани для яхт. Блэк финансирует политическую кампанию Перри ».
«Это больше похоже на это», - говорит он темным и смертоносным голосом. «Давайте продолжать в том же духе». Он вешает трубку, его миньон поворачивается и уходит, оставив тележку позади.
Снимаю крышку с тарелки.
И смотрите на фотографию мальчика. Мой мальчик. Он катается на велосипеде в парке. Это награда за мою уступчивость. Но потом я его вижу. Мужчина в черном на виду. Он не одинок. Он не совсем в безопасности. Безопасность моего мальчика - это иллюзия, напоминание о том, что он контролирует меня. И пока я подчинюсь, мой сын будет в безопасности.
Я опускаюсь на пол и обнимаю колени, пытаясь унять боль. Психическая боль.
Глава 3
ДЭННИ
* * *
На то, чтобы прочитать его завещание, у меня уходит неделя. Неделя на то, чтобы набраться сил. У меня все еще нет сил, но полбутылки скотча помогла.
Его гроб должен быть дубовым, как двери в нашем особняке. Внутренняя часть крышки должна быть выгравирована, чтобы соответствовать деревянным завиткам двери его офиса. Если он мертв, он хочет смотреть на дверь своего офиса, когда он мертв. Он хочет чувствовать себя как дома.
Он хочет, чтобы я отнес его в собор. Брэд, Ринго, дядя Эрни и я. Я иду впереди направо. Он хочет, чтобы молитва Господня была произнесена. Дважды. Один раз в начале службы, один раз в конце. Я должен сделать так, чтобы каждый человек в соборе сказал каждое слово. Оба раза. Если они этого не сделают, я пущу им пулю в голову. Я слышу, как он говорит мне: «Второго шанса нет». Ублюдок. Боже, я скучаю по нему.
Очевидно, я должен заранее предупредить собрание. Если дядя Эрни хоть сколько-нибудь улыбнется этой иронии, я пущу в него две пули. Одину болезненно в колена, другой - в висок. Я смеюсь про себя, зная, что дядя Эрни все это читал.
Он хочет, чтобы я заговорил. Сказал пару слов. И он хочет, чтобы я отдал церкви сто тысяч после службы. Если появятся агенты ФБР, он хочет, чтобы я проткнул им сердце распятием. Я переворачиваю страницу и читаю. Он хочет, чтобы его похоронили на кладбище собора с сотней мирных лилий, окружающих его надгробие. Я смеюсь. Неуклюжий ублюдок. На этом кладбище не было захоронений более пятидесяти лет.
Но, читая дальше, я замечаю, что со священником уже договорились. У моего отца было много вещей, и подготовка была одной из его лучших черт.
Все осталось мне. Его империя, его активы.
Его смертоносная репутация.
Это все мое.
Я поднимаю глаза, бросаю бумаги на стол, когда входит Брэд. «Прошла неделя». Он рассказывает мне то, что я уже знаю, садясь на стул напротив меня. Он выглядит голодным, готовым к смертельной массе. Моя правая рука занимает второе место в рейтинге животных. Он единственный мужчина в этом мире, которому я могу доверять. Этот парень - скала, был рядом со мной с первого дня. Он семья, мой двоюродный брат, сын умершей сестры моего отца. И он был мне верным другом, даже когда мы были детьми, когда мы не знали, что означает верность. Он взял на себя ответственность, когда я выбил дерьмо из мальчика на пять лет старше меня, потому что Брэд знал, что если копы схватят сына Карло Блэка, они не отпустят его. Он хороший друг.