Британский вояж
Шрифт:
— Что же, будем на деяться на благоразумность наших правителей.
— Мистер Мельбурн, месяц назад на военно-морской базе мы действительно испытывали торпеду. Только выпущенную со специально изготовленного макета. Она перемещалась с помощью гребных винтов, приводимых в действие турбиной от сжатого воздуха. Такая торпеда может нести заряд весом до двадцати фунтов и перемещаться на двести ярдов со скоростью тринадцать узлов. На моей подлодке можно установить три такие торпеды.
Я все больше убеждался, что талантливый ученый Грегори Добсон нужен нам как воздух.
— Мистер Мельбурн, не
— Конечно курите.
Ученый достал из сюртука уже набитую трубочку и закурил, с любопытством поглядывая на меня:
— Не могу понять, в каком ведомстве вы служите. Но точно не в Секретной службе.
— Вы правы. Я не из Секретной службы. Я из разведки.
— Я догадывался,– улыбнулся Добсон.
— Из российской разведки.
Ученый закашлял и посмотрел на меня странным взглядом.
— Мистер Мельбурн. Я уже далеко не мальчик. Зачем вы устраиваете эту смешную провокацию?
— Это вовсе не провокация. Я действительно служу в российской разведке…– глухо ответил я. — И у меня к вам будет необычное предложение.
Я немного помолчал.
— Мистер Добсон, предлагаю вам переехать в Россию, в Санкт-Петербург. Вам предоставят все, что только пожелаете. Дом, возможность работать и изобретать. Никакого строгого надзора за вами не будет, это я гарантирую. Ваша задача только проектировать и разрабатывать подводные лодки для российского флота.
Ученый удивленно взглянул на меня:
— Вы или отчаянный храбрец или настоящий безумец… Как вам вообще все это удалось провернуть…
— Еще раз со всей ответственностью заявляю, это не шутка и не провокация. Я действительно российский разведчик. В прошлом году мне удалось поселится в Англии, воспользовавшись чужими документами. Если вы прямо сейчас выйдете из дома и заявите обо мне ближайшему полицейскому, через час я буду в пыточной Секретной службы, и скорее всего, меня ждет смертная казнь.
Ученый от волнения расстегнул верхнюю пуговицу.
— Мистер Добсон, вы пацифист. Я тоже противник войны. Но эту войну развязала Британия. И только имея вооруженный паритет, мы сможем свести военный конфликт к переговорам и спасти десятки тысяч жизней.
— Я ведь чувствовал с самого начала, что-то не так. Еще при первой встрече меня насторожил ваш странный акцент. Но вы не обычный гражданин, а сумели проникнуть в британскую разведку, это просто невероятно! — ученый слегка перевел дыхание.– Знаете, я наполовину ирландец. Мой отец родом из Дублина. Я вовсе не считаю Англию своей родиной, но и не хочу уезжать в Ирландию. Тем более, Секретная служба не позволит мне это сделать. Сейчас я прекрасно вижу, что вы говорите откровенно и честно. Так значит вы русский?
— Да. Скажите, вам нужно время подумать над моим предложением?
— Нет. Совершенно не нужно. Я согласен переехать в Россию. Но только с одним условием. Как я вам уже говорил ранее, у меня две взрослые дочери. Кэтрин и Мэри, они замужем и обе живут в Эдинбурге. К сожалению, когда дочери были еще маленькие, я понял, что семейная жизнь вовсе не для меня. Я жил исключительно наукой и изобретениями, дети для меня оказались помехой. Мы часто ругались с супругой и в конце концов развелись. Вскоре она вышла замуж и с детьми уехала в Эдинбург.
— Может вы хотите сами съездить в Эдинбург?
— Это вовсе не обязательно.
— Хорошо, мистер Добсон. Я исполню ваше пожелание. Напишите адрес дочерей. Кстати, а что с вашей бывшей супругой?
— Эльза умерла три года назад….– вздохнул ученый и внимательно взглянул на меня.– После того, как дочери получат деньги, я полностью вверяю вам свою жизнь…
Я далеко не герой, и в случае провала вполне осознавал, что меня ждет в застенках Секретной службы. Если меня раскроют, даже не поможет расположение королевы Виктории, да и самого Папы Римского. Конечно же у меня не было капсулы с цианидом, вшитой в воротник, под рукой был только заряженный пистолет. Когда мистер Добсон сразу согласился на переезд, я слегка напрягся. Он вполне мог работать и на Секретную службу. Однако вскоре я понял, что ученый действительно хочет покинуть Англию. Теперь предстояло в самое ближайшее время встретится с Редклифом и все рассказать.
А еще меня сейчас волновало, что же происходит в Крыму…
Крым. Евпатория. 20 сентября 1854 год
Серые тучи низко нависли над морем. Корреспондент «Таймс» Джон Ридик слегка поежился от холода. Он плохо переносил морские путешествия, к тому же слегка промок при высадке. Его коллега Уильям Рассел напротив, был весел и бодр.
— Посмотрите, Джон! — Уильям показал на прибрежную полосу, усыпанную палатками и шатрами. Казалось, шум пехотных дивизий разносился на многие мили, по всей прибрежной косе. Кроме бивуачных костров на берегу, на всех транспортниках еще горели топовые огни и фонари, сверкавшие подобно Млечному пути.
— Вы когда-нибудь видели такое, Джон? Это просто невероятно!
— Уильям, вы ходили к полковнику Гаррисону? Нас вообще собираются кормить?
Рассел усмехнулся. Его глаза горели лихорадочным огнем.
— Завтрак будет быстрым. Скоро наша армия уже выдвинется вглубь Крыма.
Офицеры и солдаты как дети радовались твердой земле. Ридик заметил неподалеку трех генералов из штаба, среди них и герцога Кембриджского.
— Это будет настоящее боевое крещение! — торжественно произнес Рассел.
Почти все возвратные шлюпки уже были подняты на транспортники. Ридик невольно вспомнил о древнем полководце, который приказал сжечь свои корабли, чтобы у солдат даже не мелькнула мысль отступать. И битва была выиграна.
Пожилой капрал Брейган окликнул корреспондентов:
— Джентльмены, прошу на завтрак! — он показал на большой шатер, где сбившись в кучу, солдаты наскоро завтракали супом и сухарями.
— Смотрите! — вскрикнул рыжий сержант.
Все оглянулись и увидели вдали яркие огни, вспыхнувшие багрянцем на предрассветном небе. Это горели деревни и фермы, которые наверняка подожгли казаки.