Бритва Оккама

Левенбрюк Анри

Ари вынул записную книжку и громко прочел:

— «Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь».

— И вправду похоже на охоту за сокровищами. А ты действительно думаешь, что из-за рисунка и надписей можно кого-то убить?

— Зависит от того, что они означают. Откуда тебе знать: вдруг они указывают дорогу к настоящему кладу! — воскликнул Ари.

— Да-да, конечно! Например, к сокровищам тамплиеров или Иерусалимского храма, — улыбнулась молодая женщина.

— Прежде

всего, Лола, я хочу понять, что связывает четырех убитых, не считая того, что все они — компаньоны долга. Как-то не верится, что убийцы намерены прикончить всю Гильдию мастеров Франции! Но тогда почему они выбрали именно этих? Были ли жертвы знакомы друг с другом? Сам не знаю почему, но мне кажется, что у таинственной Моны Сафран есть ответ на мои вопросы.

— Я бы на твоем месте поостереглась этой бабы…

— Да ты никак ревнуешь?

Лола возвела глаза к потолку:

— Согласись, с ней не все ясно. То, что она живет в том самом городке, где работал знаменитый Виллар из Онкура, вряд ли простая случайность… К тому же серийный убийца — женщина, а это, знаешь… наводит на определенные мысли.

— Наверняка это не она. Тогда она не стала бы встречаться со мной на следующий день после смерти Поля Казо. Со времен Хичкока все убийцы знают, что нельзя возвращаться на место преступления.

— А вдруг она сделала это нарочно, чтобы отвести от себя подозрения? И как видишь, вполне успешно.

Ари пожал плечами:

— А что, если все не так и именно она отправила мне анонимное письмо насчет Паскаля Лежюста? Она дала мне свой телефон. Надо будет попросить нашего графолога сравнить оба почерка.

— Тогда пусть он заодно проверит, не может ли твоя Мона Сафран быть кровожадной психопаткой..

Официант принес им десерт, и до конца ужина они больше не говорили о расследовании. Ари чувствовал, как Лола обеспокоена тем, что он оказался втянутым в такую темную историю. Он попытался отвлечь ее разговорами о музыке и кино, пока наконец они под руку не вышли из ресторана.

Незадолго до полуночи они, как прежде, сидели друг против друга в квартире Лолы. Кот Моррисон уютно устроился на диване. Лола уже не раз забирала его к себе, и он явно чувствовал себя как дома.

— У тебя есть телефонный справочник? — спросил Ари, роясь в кармане.

— Только в Интернете.

В кои-то веки Ари предстояло поступиться принципами и прибегнуть к столь ненавистному ему устройству.

— У меня есть мобильный того белобрысого типа, с которым я вчера дрался. Хочу проверить номера, по которым он звонил.

— Если среди них окажется телефон Моны Сафран, ты больше не сможешь отрицать очевидное, приятель!

Ари уже думал об этом. Если бы ему удалось установить прямую связь между этой женщиной и одним из громил с татуировкой, причастность Моны Сафран не вызывала бы сомнений.

Он нажал в трофейном мобильном кнопку «Меню» и попытался найти номера последних звонков. Видя, что у него что-то не ладится, Лола забрала мобильный и сама открыла список.

Ари склонился к ней, чтобы лучше видеть мелькавшие

на дисплее цифры. Он узнал телефон человека, которого застрелил в своей квартире, но номера Моны Сафран там не было. Как ни странно, Маккензи почувствовал облегчение. И не только потому, что оказался прав, но еще и потому, что она назвалась подругой Поля. Собранное на нее досье подтверждало, что она училась у него в Реймсе, и Ари трудно было бы смириться с ее причастностью к убийству.

Зато, не считая номера сообщника, еще один номер встречался в списке не один раз, причем звонки повторялись каждые несколько минут. Ари записал его на бумажку и протянул Лоле.

— Как думаешь, сможешь узнать, кому он принадлежит?

— Я воспользуюсь поиском по номерам телефонов.

Подключившись к Интернету, Лола запустила поиск, но вскоре с огорчением констатировала:

— Нет, ничего не выходит.

— Так я и знал, что от вашего Интернета пользы не будет!

— Ты что, придурок? При чем тут Интернет? Этот номер засекречен!

— Ладно, завтра поищу в Леваллуа, — подытожил Ари, выключая мобильный.

Они выпили по стаканчику и быстро легли. Когда Ари коснулся ее руки, она ее не отняла, а потом их пальцы переплелись. Они заснули, держась за руки, как подростки.

39

Чуть за полночь Ламия вернулась в свою трехкомнатную квартиру. Она любила этот тихий, вдали от городского шума квартал, где по ночам никого не встретишь. Дом, в котором она жила, почти целиком занимали офисы. По вечерам здесь было пусто и спокойно, в окнах не горел свет, что ее вполне устраивало. Если бы за стеной шумели соседи, работал телевизор, смеялись чьи-то гости, она бы этого не вынесла. Ламия не терпела толпу. Людей она тоже не терпела. Ей нравилось только ее безмолвное одиночество.

Она повесила ключи рядом с дверью, сняла плащ и вошла в гостиную.

— Добрый вечер, мама.

Старая женщина, сгорбившаяся в кресле-каталке у окна, бросила на дочь взгляд, выдававший грусть и облегчение.

— Я видела, как ты шла через двор, — сказала она хрипловатым голосом. — До чего ты красивая, деточка.

— Ты еще не спишь?

— Я… Хотела тебя дождаться. Ты сегодня заработалась допоздна.

Ламия не выносила скрытых упреков, которые ей приходилось выслушивать почти каждый вечер.

— Мама, я же говорила, у меня был административный совет.

Вот уже десять лет она лгала матери о своей профессии, да и о своей жизни. Она выдумала себе блестящую карьеру директора предприятия, приукрасив свою ложь множеством деталей, которые изобретала день за днем, чтобы поразить старую женщину. Рассказывала байки о своей работе, об уволенных сотрудниках, о новых компаньонах… А еще она сочиняла истории о своих поклонниках, но утверждала, что работа интересует ее больше, чем мужчины. В какой-то мере так оно и было. Мать слушала ее как зачарованная. Она даже не задумывалась, почему дочь с ее положением не купит наконец квартиру побольше. А может, просто не хотела задумываться.