Бродяга
Шрифт:
– А что тут думать, садитесь. Я вас к себе отвезу. Летняя кухня устроит? В день по червонцу с брата, деньги за два дня вперед. Как вам такой расклад, устраивает?
– Вполне,- Антон, расслабился. Все складывалось довольно таки удачно. Водила, оказался разговорчивым.
– У меня в центре квартира,- сообщил он им - дом от родителей остался, я его сейчас перестраиваю. Иногда сам на кухне ночую, так что там все удобства.
Подъехали. В темноте, возле летней кухни виднелись какие то постройки, напротив высился двухэтажный особняк. Зашли внутрь, хозяин зажег свет.
– Уютно, - заметил, Антон.
В просторной комнате находилась большая печь, стоял стол, на втором столе поменьше, расположился импортный телевизор. Была здесь кровать и небольшой диванчик.
– Располагайтесь,
Антон, с наслаждением растянулся на кровати. Вернулся водила, притащив с собой охапку простыней и наволочек. Они заплатили за три дня вперед, и тот довольный, ушел. Застряли они здесь, на целых десять дней. С утра промышляли на рынке, потом обедали в кафешке, прикупали продуктов на ужин, и отправлялись гулять. Город, оказалось, был богат историей, много архитектурных шедевров. Антону, понравился университет. Да и вообще, весь город производил неизгладимое впечатление. Пару раз ходили купаться на Прут. Через несколько дней по приезду, повстречали львовских щипачей. Они подошли поздороваться с Шмалем. Семейная пара, Анжела и Серега. Они здесь больше месяца, и уезжать пока не собирались.
– В Львове, идет охота на карманников, - сообщила, Анжела.
– Если, мусора, кого-то принимают на горячем, то заставляют терпилу давать показания, что он, мол, видел, как у него крадут, и тогда получается не кража, а грабеж. Соответственно и срок больше наваляют.
– Да, перспективы из малоприятных, - прокомментировал, Антон.
– Вот, мы и решили пока здесь зависнуть, - продолжала, Анжела, - а вы как, когда обратно собираетесь?
– Еще пару-тройку дней поработаем, и будем отчаливать. Дома тоже дела есть.
На этом и разбежались. Пришло время двигаться в обратный путь. Попрощались с хозяином, накинув на прощание пару червонцев, тот приглашал заезжать еще как-нибудь. Дорога домой показалась, Антону бесконечно долгой. Весь путь думал о Свете. Витя, поехал на моторе домой, а Антон, вышел возле рынка. Она должна быть на работе. Прикупил у торговки букет белых роз. Светы, не оказалось, вместо нее за прилавком высился здоровенный азербайджанец Назим, Светин работодатель.
– Что, Света сегодня не работает?
– поинтересовался у него, Антон. Тот выпучил глаза, - Ты что, ничего не знаешь? Умерла Света. Похороны были три дня назад.
Цветы выпали у Антона из рук. Он повернулся и побрел к выходу, не замечая ничего вокруг. Сзади ему вслед, что-то кричал, Назим.
– Как же так?
– пульсировала в голове мысль, - как же так? Этого не может быть. Но всем своим существом понимал, это правда. Не помнил потом, как добрался домой. Пришел, упал на кровать. Слез не было, он как бы окаменел. Вспоминал, как на этой самой кровати, они устраивали шутливую борьбу, в которой всегда побеждала Света. Как кормил ее клубникой с ложечки, когда она болела. Ее улыбку, всегда по-детски непосредственную. Послышался шум, кто-то зашел в комнату. – Наверное, забыл закрыть дверь, - машинально отметил, Антон. Это был, Шмаль. Он уже знал. Новости в городе распространялись быстро. Он присел рядышком с Антоном, ничего не говоря, положил руку на плечо. Подержал немного, потом встал, - я, завтра зайду - он ушел. Утром, едва взошло солнце, Антон пошел на цвинтер. Шел пешком, через весь город. Света, незримо сопровождала его всю дорогу. Вот в этом кафе они наслаждались мороженным, а вот здесь у нее отломился каблук, и она, закинув обувку в кусты троянд, дальше шла босиком. Подошел к кладбищу, отыскав служителя, попросил его показать, где поховали молодую дивчину, четыре дня назад. Тот повел его извилистой тропой. Пришли. Не глядя сколько, Антон сунул ему денег на водку. Остался один. Присел, хотелось плакать, но слез так и не было. Что-то умерло у него внутри вместе с ней. Не замечая времени, сидел возле могилки, солнце нещадно пекло. Здесь и нашел его, Шмаль. Подошел, присел рядом на землю. Тронул друга за плечо, - Антоха, пошли.
– Куда?
– Мама, в церковь пошла, за Свету помолиться. Сказала, чтобы как тебя найду, привел тебя к нам. Беспокоится она за тебя, - он помолчал - да и я тоже.
Обратной дорогой, Шмаль рассказал, как оно все случилось. Светка, отработала
– спросил у врача скорой. Уколол ей, какую-то хрень. Там, в приемном покое, она и умерла. Антон, зная отношение окружающих к наркоманам, не сомневался, что так оно и было, как передавал ему, Витек. Зашли к Вите. Тетя Марийка была уже дома.
– Бедный ты мой, - заплакала она - да на тебе лица нет. Она обняла Антона, крепко прижимая к себе его голову. И тут, хлынули слезы. Он все никак не мог остановиться
– Поплачь, поплачь, - она еще крепче прижала его к себе.
– Вот и хорошо, не гоже горе в себе держать. Витя, налей ему побольше в стакан. Помяни, Душу Безгрешную, давай, давай милый, вот так, хорошо. А теперь приляг, попробуй уснуть. Она отвела его в большую комнату. В уголку, под иконостасом горела свеча.
– Вот, ложись здесь, - она уложила, Антона на заранее приготовленную постель.
– Спи сынок.
Как оказалось потом, проспал он почти сутки. Проснувшись, поблагодарил за заботу, ушел к себе. С того дня, Антон изменился. Изменился мир вокруг. Мир, стал четко поделенный на свои и остальные. Свои, это те, кто жил в его мире. Остальные были чужие, недостойные сочувствия и жалости. Время шло, казалось, все возвращается на круги своя. Но уже не было того восторженного, мечтательного, Антона, каким он был раньше. Он стал другим, осторожный, расчетливый хищник.
Рига - Владивосток
После, было много чего заслуживающего внимания. Антон, на полтора года уехал в Ригу. Снял комнату в коммуналке, недалеко от ресторана "Стабурагс". Почти в центре города. Там же в Риге, по случаю приобрел ствол. Купил его у спившегося прапорщика, которого не так давно выперли из армии. Антон, встретил его ошивающегося возле бара в Дубултах и попрошайничающего на выпивку. Он проникся сочувствием к забулдыге. Опохмелил, дал немного денег и накормил. Скорее ему самому не доставало общения, а как мы знаем, случайному человеку, иногда доверяем то, что не скажем на исповеди священнику. Впрочем, он не сомневался, что тот скоро обо всем забудет. Так как находился на той стадии разрушения личности, когда память совсем не служит, и видения живут вперемешку с явью. Сидя в квартире у прапорщика, которую правильнее будет назвать гадюшником, он наблюдал странную метаморфозу. Под влиянием алкоголя, исчез трясущийся, еще не так давно выпрашивающий подаяние изгой. Перед ним сидел бравый вояка. Оказалось, он профессиональный, натренированный убийца. Пятнадцать лет службы в ДШБ (десантно-штурмовая бригада). За плечами Афган и Сумгаит. Именно после Сумгаита, насмотревшись на последствия погромов учиненных над беззащитными жителями, он разуверился в армии. Все, во что он верил, рассыпалось в прах. Он забухал, перестал выходить на службу, и как результат остался ни с чем. Бухал он по страшному, было понятно, что долго он не протянет. В порыве изъявления признательности, достал из тайника, "Макаров", протянул Антону.
– Бери, держал для себя, думал, когда невмоготу будет, пригодится счеты свести, а вот поговорили... Без него обойдусь, а тебе пригодится. У мужика должно быть оружие. Я, уже не мужик.
Оставив еще денег, Антон ушел. Больше они не встречались. После Риги, он поехал на Дальний Восток. В поезде познакомился с альпинистом, ехавшим домой после тренировочного восхождения на Памире, домой в Партизанск. Антон, заинтересовался, ему всегда было интересно знать, что так тянет людей в горы. У Саши и работа была под стать, промышленный альпинизм. Когда оставалось совсем немного пути до Владика, Александр вдруг пригласил, Антона в гости.