Бродяга
Шрифт:
— Старые Боги создали двеллеров, чтобы те жили в укромных уголках. Старые Боги были мудры и знали, что двеллеры потребуются для того, чтобы во время Переворота и битв с лордом Харрионом знания не пропали. Они знали, что двеллеры переживут любые трудности, но сохранят достаточно скромности и не воспользуются могуществом, которое они хранили.
— Не можем мы пережить любые трудности, — тихо сказал Харран. — В шахтах двеллеры мрут как мухи. — В его голосе слышалась горечь.
— Это из-за гоблинов, — сказал Вик.
Харран
— Не только гоблины держат нас в рабстве, Вик. Гномы, люди и эльфы тоже больны себялюбием. Время от времени они захватывают в плен и друг друга, но мы для них — главная добыча.
Вик отвернулся, потому что не мог больше смотреть в глаза Харрану. Тот говорил правду, как сам ее понимал, но так ведь не могло быть, верно? Люди, гномы, эльфы и двеллеры всегда вместе выступали против гоблинов. Лорд Харрион не принял этого во внимание. Вик снова посмотрел сквозь щель на улицу, по которой шагали бок о бок те, кому следовало быть врагами.
Эти люди забыли не только злодейства лорда Харриона, подумал Вик. Они забыли, как близко этот мир подошел к гибели, хотя они и живут на одном из самых больших могильников, оставшихся после катаклизма.
Он долго сидел без сна и разговаривал с Харраном, хотя горло у него пересохло. Они говорили обо всем и ни о чем конкретно. Наконец Харран уснул. Вик достал из-под рубашки дневник и начал писать оставшимся угольком. Он сидел под самой стеной, и свет луны едва позволял ему видеть страницу. Вик помнил об охранниках наверху и старался не попадаться им на глаза. Больше он не думал о том, чтобы уничтожить дневник. Это был важный документ. Он записал все, что узнал с тех пор, как прибыл в Мыс Повешенного Эльфа, об Орфо Кадаре, гоблинских кораблях и собирающейся армии. Великий магистр Фролло и остальные должны были узнать эти страшные новости.
Закончив, он закрыл дневник. Завтра, если получится, он хотел найти еще угля и продолжить работу. Даже если он не сможет выбраться из гоблинского города, надо было найти способ передать дневник в Рассветные Пустоши.
И тут сквозь щель в стене до Вика донесся шепот. Тон был холодный и вежливый, это был голос человека, привыкшего командовать.
— Что это ты там делаешь?
13. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ
Удивленный Вик попятился. Сквозь щель он увидел в тени у стены человека среднего роста, одетого в черное.
— Н-ничего, — выговорил Вик, заикаясь. Сердце его отчаянно застучало.
— Нет, делаешь, — обвиняющим тоном сказал человек в черном. Он просунул сквозь щель руку в перчатке. Из-под капюшона плаща виднелось его длинное изящное лицо с тонким носом. На глубоко посаженные черные глаза падала темная челка. Верхнюю губу и подбородок скрывали коротко подстриженные усики и бородка. — Ты рисовал. Я видел!
Вик ничего не ответил и отступил еще на шаг назад. Наверху по железу зазвенели шаги гоблинов.
— Стой, идиот, —
— Двинешься дальше, — сказал человек в черном, — и тебя обязательно заметят громилы на стене.
Вик невольно попытался определить его акцент. Вообще-то библиотекарей этому учили, но сейчас у Вика ничего не получалось.
Человек в черном улыбнулся, показав очень белые зубы.
— Ни ты, ни я этого не хотим так ведь?
— Не хотим, — нервно согласится Вик.
— Гоблины ведь не знают, что у тебя есть альбом? — спросил человек в черном.
Вик не ответил, крепче прижимая к себе дневник.
— Конечно не знают, — довольно улыбнулся человек в черном. — У тебя есть секрет!
Вик молчал. Он видел, что по улице за спиной человека в черном едет фургон с дровами, приближаясь к тому месту, где стоял незнакомец. Прикрепленный к фургону горящий факел отчасти разогнал тени на улице.
Человек в черном двигался быстро и с почти кошачьим изяществом. Хотя факел и стирал тень, освещая улицу, человек растаял где-то в оставшейся темноте. Когда фургон проехал, он снова просунул руку в щель.
— Я люблю секреты, — сказал он, и его черные глаза загорелись. — Особенно чужие. — Он посмотрел на книгу у Вика в руках. — Хочешь рассказать мне свой секрет?
— Нет у меня никаких секретов, — ответил Вик. Человек в черном снова улыбнулся.
— И ложь я тоже люблю, мой маленький друг. Ложь напоминает секрет в запертой шкатулке. Если внимательно прислушиваться к тому, как кто-то лжет, то научишься добывать секреты вне зависимости от того, насколько крепко другие за них держатся.
Вика охватил ужас.
— Откуда ты взялся?
Его собеседник взмахнул рукой в черной перчатке.
— Из города. Я как раз запасался чужими секретами. — Он пожал плечами и скривился, будто укусил зеленое яблоко. — И немножко золотом. Совсем немножко добыл при тех усилиях, что потратил.
По стене наверху прошел гоблин, и они оба замолчали. Вик быстро оглянулся, проверяя, не проснулся ли кто-нибудь.
— Здесь кто-нибудь знает твой секрет? — спросил человек в черном.
— Да, — ответил Вик.
Человек в черном приподнял брови с довольным видом.
— Ты соврал!
— Нет-нет, — уверил его Вик. — Я…
— Соврал! — радостно воскликнул его собеседник. Он беззвучно захлопал в ладоши, так что Вик услышал только тихий скрип черной кожи перчаток. — Ты соврал, и теперь я узнал две вещи. — Он стал загибать пальцы. — Во-первых, у тебя все-таки есть секрет — ты сам сказал, что кое-кто из остальных его знает. А во-вторых, я теперь знаю, как ты выглядишь, когда врешь.
Вик быстро понял, что совершил ошибку. Он хотел отвлечь внимание человека в черном, отрицая саму возможность секрета. Вик так устал после плавания на гоблинском корабле и подъема в город, что едва соображал.