Бронеходчики. Гренада моя
Шрифт:
Егоров не врал. Он знал, что действительно вытащит и родных Изабеллы, и ее сына. Совесть, честь, справедливость – все это мимо него. Такая работа. Но вот слово контрразведчика дорогого стоит. И речь тут даже не о чести в понимании дворянства, офицерского корпуса или юнцов, начитавшихся рыцарских романов. Репутация. Она для контрразведчика важна не меньше, чем способности в оперативной работе. А ее можно только заработать.
– Вы спасете Игнасио и мою семью?
– Если
– Они невиновны, – тут же выдала Изабелла.
– Мы теряем время. – Капитан рывком поставил ее на ноги. – Где листок?
– Тот листок я съела, – понурившись, ответила девушка.
– Ясно, – извлекая из кармана индивидуальный пакет, спокойно констатировал он.
А чего нервничать по этому поводу? Коль скоро она так старательно убегала, то и о шифровке должна была позаботиться. Так что это нормально. Да и не суть важно. Какое бы задание агенту ни поручили, выполнить его он уже не успеет.
– Развяжите меня.
– С чего бы это? – сплюнув оторванный кусок оберточной бумаги индпакета, удивился Игнат.
– Помогу.
Прикинул перспективы перевязки левого плеча без посторонней помощи и освободил девушке руки. Потом отстегнул плечевые ремни портупеи, расстегнул комбинезон и оголился по пояс. Нечего маяться ерундой и накладывать повязку поверх рукава. Тем более что кровь уже остановилась, и нужна нормальная перевязка. Кто знает, когда еще доведется попасть в руки медика.
– Сына где держат?
– Не знаю. Мне его разрешают увидеть раз в неделю. В тайнике записку для меня оставляют, а там адрес. Каждый раз новый. Всегда заброшенные дома и один и тот же мужчина. Кормлю Игнасио, тетешкаюсь немного, а потом он его забирает.
– Отец где?
– Мой муж погиб за республику.
– Женаты были?
– Нет. Родила в городе. Меня тогда один господин подобрал, помог. А потом мне дали мертвого младенца, сказали, чтобы я выдала его за сына, отвезла домой и похоронила. Иначе они убьют моего мальчика.
– Что за господин? Что за дом?
– Не помню. Мне плохо стало прямо на улице.
– Ясно. Немого этого ты в дом привела?
– Я. Тот господин сказал, чтобы я выдала его за своего жениха. Отец только обрадовался.
– В лицо того господина видела?
– Нет. У меня всегда глаза были завязаны.
– А голос узнаешь?
– Узнаю. Но мне показалось, что он все время что-то во рту держал, шепелявил смешно.
– Когда ребенка видела в последний раз?
– Сегодня должна была опять повидаться.
– Увидишься, – убежденно пообещал Игнат.
Как
Кочанов, не стесняясь, нагрузил пленника как его пожитками, так и маскировочными комбинезонами контрразведчиков. Оружие досталось на долю Карлоса. Сам майор двигался налегке, присматривая за сигнальщиком. Мало ли что учудит.
– Ну и как у тебя? – спросил бывший чекист.
– Листок она съела.
– Плохо.
– Да без разницы, в общем-то.
– Этот не зря хотел себя порешить.
– Напрасные надежды, Василий Иванович, – отмахнулся капитан. – Он просто гнал полученные цифры, получал другие и передавал их по цепочке. В воротнике нет ампулы с ядом. А она куда надежней пули. Значит, задача не даваться в плен не стоит. Что же до «застрелиться»… Ну кому охота подвергаться пыткам с закономерным исходом? Уж лучше сразу.
– Думаешь?
– Уверен.
– Нет, ну каковы наглецы! Средь бела дня, – хмыкнув, невольно восхитился майор.
– Это не наглость, а трезвый расчет, – возразил Егоров. – Сами посудите, на полянке его можно рассмотреть либо в упор, как мы, либо с расстояния километров шесть-семь, да и то с возвышенности. Ближе и ниже прикрывают деревья. Ну увидит кто-то человека. Даже попытается изучить его в бинокль. На выходе ноль. Кратность оптики недостаточная. Ночью же световой код ни с чем не перепутаешь, пусть даже и не поймешь.
– А ловок ты, казак. Эка на пистолет пошел. Из пластунов будешь или специально учили?
– Это от деда с батей, но и учили, чего уж. Блокнот его у вас?
– Вот, – протянул Кочанов.
– А ну-ка, дайте-ка, я малость поколдую.
Игнат присел на корточки, откинул обложку и, вооружившись простым карандашом, начал быстро заштриховывать верхний листок. И тут же проступили столбцы цифр. Полминуты работы – и он протянул блокнот обратно:
– А вот и шифровка.
– Кхм. Н-да.
– Согласен. Все гениальное просто. Если вас это успокоит, то этому меня в контрразведке не учили. Это мы еще в гимназии так забавлялись.
Оторвал листок и переписал набело, стараясь подражать почерку глухонемого. Но майору передал только заштрихованный листок и блокнот. Чистовик сложил вчетверо и засунул под лиф Изабеллы.
– Положишь куда следует.
– Поняла.
– Вот и умница.
– Х-хм. А то сообщение, что он сжег, тоже можешь восстановить? – поинтересовался Кочанов.