Броненосец «Варяг»
Шрифт:
Все присутствующие одобрительно закивали.
– Причем попросим вас, – обратился Иессен к Риценштейну и Дабичу, – сообщать нам по радио и ракетами каждые десять залпов японцев. Чтобы мы напали, когда у противника будут полупустые погреба. Соответственно, если Камимура выпустит по Владивостоку примерно половину снарядов, я думаю, он так и поступит, то и нам справиться с ним будет легче, так как в арсеналах у японских броненосных крейсеров останутся бронебойные снаряды, а они будут прошивать небронированные наши борта, и, надеюсь, половина не взорвется!
– За одно это утверждение, милейший Карл Петрович, вас к Георгию представить надо, – сказал уважительно Дабич.
Капитаны
И вот, в ночь с 21-го на 22-е февраля, под завывание вьюги, вдоль заранее проделанного ледоколом «Надежный» пути прошел флагманский бронепалубный крейсер 1-го ранга «Богатырь», ведущий остальные русские крейсера, в количестве пяти единиц, на встречу с неизвестностью. Они растворились в ночной тьме, шли строем фронта на юг, с дальностью до полумили между крейсерами, огней не включали, и зоркие марсовые видели лишь тени соседних мателотов. Но тем не менее утром, когда рассвело и были на восемьдесят миль южнее Владивостока, увидели на горизонте на дальности четырнадцать миль одиночный военный корабль, и весьма крупный. Причем было видно, как корабль уже заметил крейсерский отряд чуть раньше. «Что поделать, у большего корабля и наблюдатели находятся выше», – подумал Иессен и отдал приказ к бою. Комендоры заняли свои места, боевой лазарет развернут, кочегары и машинисты развели пар на полную мощность. Все офицеры на своих постах, прожектора закрыты и опущены под бронепалубу, расчеты мелкокалиберных орудий укрыты во внутренних коридорах, и так далее.
Но, к великому удивлению Карла Петровича, который уже был готов дать бой одиночному кораблю, и тогда перехватить японские корабли явно не успевали, встречный корабль поднял Андреевский флаг! Наверняка какой-то отвлекающий маневр кого бы ни было. Но когда броненосец с удвоенным количеством башен главного калибра лег в дрейф и все орудия на нем находились в диаметральной плоскости, от высокого борта отвалил катер и направился к «Богатырю», то в принципе все сомнения отпали. А уж когда на палубу поднялся улыбающийся и здоровый Руднев Всеволод Федорович в сопровождении Степанова и Бернеса, вообще вся команда прокричала: «Ура!» Улыбки появились на лицах обычно суровых матросов.
Иессен пригласил нежданных гостей на завтрак, Стемман присоединился и офицеры с «Варяга» тоже. Формальные приветствия остались в стороне. И спасшиеся из Чемульпо, быстро позавтракав, перешли к сути дела:
– Восторгаюсь вашим мужеством 27 января. Выйти вдвоем против шести противников и восьми миноносцев – это подвиг, достойный практически боя брига «Меркурий». Думаю, ваши имена будут навечно запечатлены в списках российского императорского флота.
– Да, сегодня 22 февраля, двадцать шесть дней всего прошло, мы приняли в Циндао по приказу государя императора броненосец «Виттельсбах» и переименовали его в «Варяг» по высочайшему повелению государя императора. Приняли корабль и, миновав Цусимский пролив ночью, без огней почти, прибыли во Владивосток и встретили вас, – рассказал Всеволод Федорович.
– По моим данным, сегодня адмирал Камимура должен подойти к Владивостоку и обстрелять его в отместку за наш рейд к Хоккайдо.
Присутствующий Стемман улыбнулся.
– Да уж, читали в газетах, что вы уничтожили и «Фусо» с «Такао», и три канонерки. Как это, чувствовать, что вражеские корабли тонут? Ваш подвиг не менее значительный чем наш, вы по крайней мере утопили
– Но как Камимура будет бомбардировать Владивосток? Там же льда полуметрового на пять миль примерно от берега. Орудия не достанут, – поинтересовался штурман Беарлинг.
– Важно не это, а то, что в японском отряде, милейший Всеволод Федорович, будет присутствовать крейсер «Асама», согласно Вашему рапорту, ушедший в док на ремонт. А это, согласитесь, как-то не вяжется с Вашим геройством в Чемульпо, – сказал Иессен.
– Не может быть. Это, вероятно, крейсер «Токива» – его систейшип.
– По моим точным сведениям, это «Асама». И хоть Вы на данный момент подчиняетесь адмиралу Старку, находящемуся в Порт-Артуре, и других инструкций, вероятно, у Вас нет, я прошу, и это в Ваших интересах, вступить под мое командование и отразить набег японцев на Владивосток, – попросил Руднева Иессен.
Всеволод Федорович, недолго думая и переглянувшись с Берлингом, ковырявшимся в тарелке, и Степановым, который пригубил стопку коньяка, сказал:
– Я и «Варяг» к Вашим услугам, постоим за честь матушки России!
Офицеры подняли бокалы и произнесли тост за победу русского оружия, и договорились, что «Варяг» держится в кильватере отряда, в случае отрыва крейсеров действует по обстановке.
– И пусть знают все Ваши моряки, – заверил Руднева Иессен, – даже если мы немного отойдем, то Вас не бросим, перегруппируемся и вгрыземся во врага всеми силами. Причем погода свежеет, барометр роняет стрелку, и если шторм разыграется, японским броненосным крейсерам придется туго, грех этим не воспользоваться.
Руднев произнес:
– Согласен, очень хочется отомстить этой «Асаме» за внезапное нападение.
– И отстоять город Владивосток, – сказал Стемман, – мне этот город очень уж нравится, если бы не лед, то была бы славная база флота.
– Ледоколов побольше, – сказал Иессен, – и никаких проблем. Причем надо тебе выйти из базы – сломал лед и вышел. Приблизился неприятель – и пробивается сквозь льды без ледокола, своими корпусами. А можно еще и стальные канаты вморозить и мины, чтобы противнику «веселее» было.
– Все обсудили, господа, далее пошли фантазии, – подытожил Иессен, – давайте по кораблям, и да поможет нам Бог!
И отряд из четырехбашенного угловатого броненосца и пяти крейсеров, который обрел внезапное усиление, взял курс на родную базу, и вскоре увидели два дозорных японских крейсера.
Русские бронепалубные крейсера, ведомые «Варягом», обнаружили приземистые бронепалубные крейсера у острова Аскольд, на расстоянии сорок кабельтовых и, по предварительной договоренности, «Варяг», который по силе залпа стоил всех четырех бронепалубных крейсеров, открыл огонь по «Касаги», намереваясь поразить его и не дать уйти к броненосным крейсерам, а бронепалубные крейсера открыли огонь по «Иосино», но пока только из восьмидюймовых орудий. Контр-адмирал Иессен (Бурлаков) решил не мешать башенным орудиям вести пристрелку огнем среднекалиберной артиллерии.
14.15. Пока японские броненосные крейсера отрабатывают стреляющими ледоколами в двадцати пяти милях отсюда. Контр-адмирал Иессен (Бурлаков) решил, что его план полностью удался, бронепалубные крейсера противника застали врасплох. «На улице, правда, мороз в минус 31 градус Цельсия, брр, очень холодно, и волны достаточно свежие, видно, у самурайских кораблей перекатываются через палубу и застывают ледяными глыбами», – подумал штурман «Варяга» Евгений Бернес.
«Причем на море сыны микадо даже не смотрели, и наши первые залпы были для них полной неожиданностью», – отметил для себя Карл Петрович (Николай Леонидович).