Бронепоезд. Огненный рейд
Шрифт:
«Приспосабливаемся потихоньку…» Вот такая нехитрая житейская мудрость.
Егор задумался. А действительно, что селянам еще остается делать-то. Опускать руки и помирать? Или искать спасения в далекой столице, которая сама-то себя едва спасает и гонит прочь пришлых беженцев? Нет, народец из провинциальной глубинки не таков. Пронырливый и терпеливый народец этот приучен выживать даже там, где столичный житель скопытился бы уже через пару дней.
— Ладно, — махнул рукой Коган. — Тогда давай о деле поговорим. Ты, когда мы под воротами стояли,
Оба-на! Прямо на глазах у Егора произошла неожиданная метаморфоза. Староста протрезвел в одну секунду, будто под ледяным душем побывал. Или на самом деле он и не пьян был вовсе, а так… показушничал больше?
— Есть такие… — Провинциал посмурнел и посерьезнел. Заговорил совсем другим, трезвым, сухим и жестким голосом. — Соседушки, мать их, каких врагу не пожелаешь.
— Рассказывай толком, что за проблема, — потребовал Коган.
— Короче так, командир. За нашими станциями есть железнодорожный мост. За ним — еще одна большая станция. Под мостом — болотистая речушка с тварями. Мост перекрыт и хорошо защищен. На ту сторону реки никого не пускают. Зато с другого берега заречные совершают набеги. Вот такая проблемка…
— Заречные, значит? — Полковник прищурился.
— Заречные. Мы их так называем.
— А за чем набеги-то? — недоверчиво смотрел на старосту полковник. — Что у вас отбивать? Вареных слизней? Картофельные клубни?
— Не у нас. — Голос селянина сделался еще более резким и злым, в глазах загорелись недобрые огоньки. — Нас самих.
— Не понял?
— Гады заречные рабов себе здесь отлавливают.
— У них что, рабство процветает?
— Ага, пышным цветом. Эти нелюди хуже тварей болотных!
— А что же вы железку до сих пор не взорвали, раз такое дело?
— К мосту не подобраться — там место открытое, все простреливается. А на нашей стороне рвать пути смысла нет. Заречные к железной дороге особо не привязываются и используют ее постольку-поскольку. Перегонят на дрезинах машины, а дальше прут по проселкам, пока тумана нет и слизни не повыползали. Даже Переносов, паскуды, не боятся. Могут объявиться в любом месте, хоть возле самых болот выскользнуть. Хватают любого, кто за оградой. Пристанционные поселки уже пытались взять штурмом.
— И что?
Староста вздохнул:
— Один взяли. У нас ведь здесь раньше четыре селения было. Теперь вот три только осталось. Если бы не наш бронепоезд, все бы мы, наверное, уже в рабах у заречных ходили. Но с ним одним взять переправу не получается. А вот ежели бы с вашим вместе…
Староста, умолкнув, выжидательно смотрел на Когана. Коган тоже молчал.
— Я уже говорил, командир, и еще раз напомню: мимо заречных вы все равно не проскочите. Воевать придется по-любому. А вместе оно ж всегда сподручнее. И потом… — Селянин прищурился. — Станция за рекой большая. Трофеев будет много. Ежели их запополамить, никто внакладе не останется.
Полковник по-прежнему не произносил ни слова.
— Там
— Меня сейчас больше интересуют боеприпасы, — сухо заметил Коган.
— Поиздержались? — понимающе кивнул староста. — С этим там тоже, думаю, больших проблем не будет. Патронов заречные не жалеют.
«Обрадовал, блин», — с тоской подумал Егор.
Судя по всему, заречные являлись противником посерьезнее лесных партизан.
Глава 34
Два поезда ехали вместе. По параллельным колеям. Провинциальный состав с самопальной железной, бетонной и деревянной «броней» двигался чуть впереди. Московский бронепоезд следовал за ним.
Староста сказал прямо, что не отпустит гостей-заложников до начала боевых действий. Так что Егору, Когану и доку пришлось совершить эту поездку в вычищенном и выдраенном до блеска третьем десантном, прицепленном к «бронепоезду» селян. Пассажирами вагона были также радушный хозяин, игравший сейчас роль словоохотливого экскурсовода, и с полдюжины молчаливых автоматчиков, не отводивших от гостей глаз и стволов.
Егор, прильнув к открытой амбразуре, смотрел наружу и вполуха слушал старосту.
Как выяснилось, провинциал не врал. По крайней мере, относительно того, что на этом участке железки расположены три союзных селения, составляющих нечто вроде мини-конфедерации. Вдоль перегонов раскинулись небольшие огородики. Густо расставленные возле насыпи колья защищали куцые делянки и не позволяли слизням взбираться на железнодорожное полотно.
Между поселками, как оказалось, курсировала пара немоторизированных дрезин, закрытых по бокам и сверху толстыми дощатыми щитами — этакий аналог подмосковных бронетричек. Но по-настоящему обжитой участок железной дороги охранял только местный чудо-бронепоезд. А вот дальше… Дальше никакой охраны не было. Уже.
Они остановились посреди разрушенного и сожженного четвертого селения «конфедератов». Насчет того, что здесь когда-то находилась еще одна укрепленная станция, староста не солгал тоже. Наверное, и в остальном врать ему смысла не было.
— Полюбуйтесь, что творят ублюдки заречные! — посетовал староста, выходя из вагона на пепелище.
Егор, Коган и док вышли за ним. Автоматчики — следом.
— Так, говоришь, дальше будет мост через реку? — произнес Коган, глядя в ту сторону, куда убегали рельсы.
— Да, — кивнул староста. — Большой, хорошо укрепленный мост. Не так уже и далеко отсюда.
— С ходу, в лобовую, его взять можно?
Староста покачал головой:
— Никаких шансов. Рельсы на мосту разобраны. Весь наш берег — как на ладони. А стволы у заречных есть такие, которые и твой бронепоезд, командир, покоцать могут. Короче, мы в открытую туда не суемся, и вам этого делать я тоже настоятельно не рекомендую.
Коган задумался.
— А если пустить штурмовую группу в обход, не по железке?