Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
— Тяжелый пост! Чего говорить?!
Крысин развил знакомую тему.
— И еще смотри — чтобы не плеснули какой–нибудь гадости в лицо. А еще психи… Обольет себя бензином и подожжет…
— Не позавидуешь…
— Каждый день два инструктажа. Свое начальство и комитетское…
— Милиция и госбезопасность… — Бакланову снова удалось направить разговор в нужное русло. — Так сказать, двойной тягой…
— У Главного здания изнутри — только Комитет государственной безопасности СССР, — Крысин
Бакланов помолчал — вроде обдумывал глубокую и свежую эту мысль. На деле выпускал вперед партнера. Был самый момент.
Игумнов не заставил себя ждать.
— У меня, между прочим, знакомый тут стоит. С их стороны, с комитетской. Может, ты даже его знаешь…
Игусмнов оставил паузу, в которую так естественно теперь вписывалась следующая фраза заслуженного постового:
" — Кто же это? Я их там всех знаю…»
И его собственный Игумнова ответ:
" — Виталий… "
Но Крысин только улыбнулся.
— Хороший тоже мужик… — Игумнов повторил заход. — Можно сказать, отличный. Да ты, наверное, его знаешь!
И снова — молчание.
" Табу…»
Игумнов понял. Строгая инструкция существует для тех, кто стоит по эту сторону ворот.
" Полная секретность с подпиской о неразглашении. О Комитете Государственной безопасости СССР Крысин вести речь не будет… Запрещено.»
Можно было уезжать.
— Ну, ладно…
Крысин взглянул на часы.
Толпа у «Готовой одежды» не редела. Нажим покупателей, штурмовавших магазин в какой–то момент перешел критическую черту.
Донесся короткий свисток. Кто–то из коллег звал подмогу. Крысин махнул рукой:
— Погнал!
Игумнову с Баклановым тоже нашлась работа.
У баклановской машины толпа коротко всколыхнулась. Передние нажали на задних. Никого из постовых поблизости не было. Кто–то упал.
— Милиция! Назад! — Игумнов и гаишник пробились к эпицентру волнения.
С тротуара поднялся мужчина. Лицо его было в крови, русые патлы разметались. На вид ему было около сорока.
— В чем дело? — гаркнул Бакланов.
Несколько стоявших поблизости — по виду приезжих, южан, угрожающе сдвинулись за их спинами.
Кавказцев было человек двадцать — немногословных, с руками, одинаково в карманах, на животах.
— А ну — назад! — Бакланов положил руку на кабуру. Игумнов тоже потянулся к пистолету под мышкой.
Один из кавказцев — в куртке, с усиками — показал на поднявшегося, крикнул — как приказал:
— Пусть он повторит, что сказал!
При виде ментов пострадавший сразу воспрял духом:
— Пристали — «продай талон на распродажу! Да продай!»
Тот же кавказец крикнул снова:
— Ты сам
— Пусть повторит!
Кольцо вокруг угрожающе сжалось.
Потерпевший не чувствовал опасности, тыкал пальцем:
— Этот ударил! И вон тех троих надо взять… Пусть валят к себе — и там командуют!
Южане сдвинулись.
Игумнов прервал его:
— Садись в машину!
В поведении окружающих он почувствовал нависшую угрозу.
— Я?!
— И быстро… — Игумнов закрыл его собой сзади.
Бакланов — огромный, в белых ремнях поверх полушубка, прикрыл их сбоку, быстро открыл дверцу.
В патрульной машине весь гнев потерпевшего обрушился на ментов:
— Эх вы, милиция! Сколько же они вам платят, черные, что вы их так защищаете! Может скажите?!..
— Да уж немало…
Бакланов заложил неглубокий вираж вокруг площади, машине ГАИ уступали дорогу.
Через минуту–другую они снова остановились у «Готовой оджеды». По другую сторону магазина. Бакланов перегнулся через сидение.
— Выходи! Вон дверь. Видишь? Иди. И знай, с кем связываешься!
— Пошли вы! — Мужик не был им благодарен. — Продажные менты! Уже и брать нечего! Чего я жене скажу?!
— Скажи: " Если бы не поганые менты, искала бы ты меня сегодня по моргам. Где–нибудь на улице Россолимо…»
На обратном пути в отдел больше помалкивали.
Мысль Игумнова вернулась в исходную точку.
" Если КГБ нас проверял, бумага от них все равно придет. Ничего не сделаешь. Появится, скорее всего, сразу после съезда, когда начнут разбор полетов…»
Он взглянул на вделанный в циферблат часов календарь — время еще было:
" Неделя на съезд и еще пару дней, когда начнут разъезжаться…»
Он обернулся к Бакланову:
— Мы сможем сейчас увидеть этого водителя…
— Полянского? — Бакланов пожал плечами. — Можно попытаться…
Водители персональных машины — все в возрасте, респектабельные, в белых сорочках, в галстуках — двойники своих номенклатурных хозяев, усевшись рядком, смотрели телевизор. Еще несколько человек за вытянутым столом, в углу, стараясь не особо стучать костяшками, забивали в «козла».
На экране шла прямая трансляция из Кремля.
Из соседнего помещения доносились голоса диспетчеров.
Бакланов и Игумнов прошли в ожидалку. Остановились.
На фоне степенных персональщиков они выглядели водителями самосвалов, прибывшими подписать наряды.
Полянский сидел против двери. Услышав тяжелые шаги в коридоре, он повернул голову — узнал входивших.
Дальше в комнату они не прошли.
Бакланов незаметно показал на коридор. Полянский поднялся. Разговаривать пришлось на лестнице.