Бронированные жилеты
Шрифт:
Игумнов раздавил сигарету.
— Ерунда. А тем двоим, что пропали в мае и в июне? Тоже он?
Она пожала плечами.
— Приметы запомнил?
— Лицо худощавое. Русый… Серая куртка, как дутая. На «молнии». Я все расспросила.
— А брюки? Тоже серые?
— Да. В клетку.
Катала тоже упоминал о клетке. «Странное совпадение…»
— Ты считаешь, это не ее парень?
— Знаешь, кто это был? — Игумнов достал сигарету. — Убийца. Я понял. Он берет тех, кто не успевает к последней
Игумнов прошел по второму этажу. На классах висели объявления:
«Выпуск 1978 г.», «Выпуск 1979 г.».
Школа была старая, называли ее и вечерней, и школой рабочей молодежи. Вся вокзальная милиция получила здесь свое образование. А точнее, корочки.
Игумнов постарался войти тихо, но половицы предательски заскрипели. Его увидели. Выпускников их года было мало. Сидели на низких партах. По двое.
Стараясь не шуметь, ни на кого не глядя, он прошел к свободному месту. Было совершенно ясно, кого оно ждет, почему оставлено свободным.
— Здравствуй! — Он оказался рядом с Надей.
— Здравствуй.
— Вот и еще год прошел. Как ты?
— А ты?
— Как когда…
— Ты тихий сегодня. Неприятности?
— Да так. Расскажу. Я очень опоздал? Извини.
Женщина, перед которой ты всегда виноват. Виноват за то, что мог сделать ее счастливой и все-таки не сделал, хотя это зависело от тебя. За то, что тебе бывает хорошо, когда человеку, который тебя любит и будет любить всю жизнь, плохо.
Жестокий, злой мир! Как жить, если таким, как она, нет ни счастья, ни вознаграждения.
— Это ты извини…
Она смотрит на него, и у нее начинают мокнуть глаза.
— Ты еще майор? — Надежда на звание идет ниже его.
— Какая красивая у тебя кофточка…
— Тебе нравится? — Она смотрит на металлический ряд его рыжих зубов. Все целы.
— Очень тебе идет. Серьезно…
На ней, как всегда, что-то трогающее до слез. Такая неумелая манера одеваться, если это не милицейская форма. Все не по ней, все уродующее. Кокетливого покроя, узкоплечая кофточка с подложенными плечиками, делающая ее бесшеей и кургузой. Длинная юбка, закрывающая тоже длинные голенища сапожек. Зачем она их одела в жару?
— Как твое здоровье?
— Тебе интересно? Ты бы позвонил!
— Опять сначала?
Это тянулось уже восемь лет. Проще, конечно, было не приходить на этот вечер. Но она подумала бы, что он не хочет ее видеть. Это было бы новым предательством.
Встречи же снова делали их несчастными.
Все та же мысль — одна и та же — вертится у него в голове.
«Разлюбив, можно уйти от жены. Можно уйти, даже оставив жену с маленькими детьми. Но уйти, не разлюбив! Уйти, чтобы все время думать, страдать!»
— Как на вокзале? — Уже несколько лет, как она ушла на территорию.
— У нас убийства молодых женщин,
Она внимательно, как оперативник, слушает. Уточняет детали.
— …Последняя должна была лететь с дневным рейсом. Осталась бы живой.
— Приметы есть?
Скоро она знает все детали. Их не так уж много.
Длинный эскалатор в метро на станции «Площадь революции». Вход с улицы 25-го Октября, бывшей Никольской. Где-то на середине спуска Игумнов по привычке оглядывается. Какой-то человек стоит недалеко от него, другой значительно выше. С газетой.
«Где-то я уже их видел сегодня… Когда входил в школу?»
Народу на перроне немного, но все же есть. Разрыв между поездами достаточно велик. Но вот, наконец, слышится шум, засветилась мраморная плитка вдоль туннеля. Игумнов вошел в вагон.
— «Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция…»
Он поворачивает назад, на платформу, и видит, как почти одновременно, вагонов на пять сзади, какой-то мужчина тоже спиной вперед, головой в газетку — в последнюю секунду выскакивает из поезда. «Ну вот! Меня уже и пасут. Только кто?»
Скубилин несколько раз набирал номер Картузова — никто не отвечал.
«Болтается где-то…» — Генерал взглянул на часы — было не поздно, в это время начальник отдела вряд ли поехал бы домой.
Скубилин приказал соединить его с дежурным.
— Где Картузов?
— Отъехал, товарищ генерал. Сказал — скоро будет.
Генерал помешкал — Егерь, дежурный, воспользовался паузой:
— Сегодня у подполковника Картузова день трудный. То управление трясет, то главк…
— Главк? — Скубилин заинтересовался. — А кто?
— Генерал Ильин звонил…
«Странно, — подумал Скубилин. У него мгновенно испортилось настроение. — Картузов ничего мне не сказал…»
— Как появится, пусть мне позвонит…
Он вышел к секретарю.
— Разыщите Картузова. Он мне срочно нужен…
В приемной сидело несколько человек. Увидев начальника управления, все встали. Скубилин, не глядя, прошел к дверям. На пороге обернулся.
— Я на месте. Сейчас буду.
— Слушаюсь, товарищ генерал. — Девочка так и благоухала заморским ароматом.
В коридоре с появлением генерала произошли мгновенные перемещения сотрудников. Скубилина в управлении боялись.
Через секунду проход был чист. Ошибку сделали те, кто спрятался в туалете, — приехавшие с линии и новички. Генерал направлялся именно туда. Но Скубилину на этот раз было не до подчиненных — мысль его двигалась в одном-единственном направлении:
«Петьку Картузова перекупили!.. — Больше он не мог ни о чем думать. Ильин был фигурой достаточно крупной, вровень с Жернаковым. — Иначе какого лешего Ильину звонить на вокзал! Поломают дело!»