Бронзовая птица
Шрифт:
– Плот!
На небольшой песчаной отмели лежал плот – ветхое сооружение из коротких, тонких бревен, скрепленных лыком, рваной веревкой и ржавой проволокой. Крепления разорвались, и бревна плота разошлись в разные стороны. В таком виде он был непригоден к употреблению.
– Сенькин плот, – сказал Жердяй.
– Точно. Вот эта проволока моя. А кол Акимка притащил, из ограды вынул. Сенькин плот.
Мальчики вышли на берег. Справа тянулся лес, слева виднелась деревня. За полями, на расстоянии километра, высилась насыпь железной
Мальчики обсудили положение.
Здесь Игорь и Сева оставили плот. Куда же они ушли?
– Они ушли на станцию, – сказал Генка.
– А может быть, в деревню? – предложил Славка.
– Зачем?
– За веревками. Хотят починить плот и плыть дальше.
– На такой развалине!..
– Вот что, – сказал Миша. – Генка со Славкой отправятся на станцию, а мы с Жердяем поплывем в деревню. Как она называется, Жердяй?
– Грачьи Выселки.
– В Грачьи Выселки мы и пойдем. Может быть, ребята туда заходили. Если не за веревками, то хотя бы за продуктами. А вы со станции вернетесь в деревню. Мы будем вас ждать, только особенно не задерживайтесь. – Миша посмотрел на часы: – Ого, уже половина пятого! Вот и день прошел.
Генка и Славка зашагали к станции. Миша и Жердяй вернулись к лодке и поплыли к деревне Грачьи Выселки. Подыматься в деревню им не пришлось. Возле берега купались деревенские ребятишки. И они сказали, что действительно вчера вечером здесь были два пионера. Приплыли они на лодке, расспросили, какая деревня будет дальше, и поплыли вниз.
– На лодке? – удивился Миша. – А какие они из себя, эти пионеры?
По описанию ребятишек, это были именно Игорь и Сева. Один худощавый, черный, горбоносый, другой беленький, толстенький.
Откуда же у них лодка?
Вот еще новости!
– А какая у них лодка? – спросил Миша.
Ребята объяснили, что лодка была самая обыкновенная. Но такой лодки в деревне не было, это была чужая лодка, и Сева и Игорь поплыли на ней дальше.
– Дальше Фролкиного брода не уплывут, – сказал Жердяй, – там мостики всю реку перегораживают. А за мостиками – мельница с плотиной.
– А далеко до Фролкиного брода? – спросил Миша.
– Верст десять будет, – неуверенно ответил Жердяй. – До ночи доберемся.
– Так ведь надо еще Генку и Славку подождать, – уныло проговорил Миша. – Пока вернутся Генка и Славка, день уже пройдет.
Полуденный зной сменился вечерней прохладой. Рои комаров закружились над рекой. Даль ее заволакивалась туманом. Длинные тени лежали на воде. И только за дальними горами сверкали последние бронзовые отблески заката.
Наконец явились со станции Генка и Славка, усталые, злые, запыленные. Станция оказалась совсем не близко. К тому же в деревне на них напали собаки, черт бы их побрал! И это вовсе не станция, а какой-то несчастный полустанок. Здесь останавливается только один поезд, в десять часов утра. И никаких ребят никто
В двух словах Миша объяснил положение. Мальчики сели в лодку и двинулись дальше.
Сразу за деревней им преградили путь коровы. Они стояли в воде по всей ширине реки. Мальчики гребли осторожно. Стоявший на носу Славка яростно махал руками, но коровы только косились на него настороженными глазами и не двигались с места.
– Н-но, проходи, чего стала! – кричал Славка.
– Кому ты говоришь «но»? Ведь это не лошади, – сказал Генка. – Надо кричать «аллё».
– Аллё! – закричал доверчивый Славка.
Но и этот окрик не подействовал на коров.
Генка покатывался с хохоту.
И только размахивая веслами и подняв страшный крик, мальчики заставили коров посторониться и проложили себе дорогу.
Некоторое время они плыли без особых приключений.
Погасли последние огни заката. Река сразу стала безмолвной. Мальчики молчали. Уж очень пустынно и тоскливо было вокруг.
– Где же Фролкин брод? – спросил Миша.
– Скоро должен быть, – ответил Жердяй.
Быстро темнело. Берега теряли свои очертания.
Ничего не поделаешь, придется остановиться на ночевку, иначе в темноте они могут проглядеть Игоря и Севу.
Глава 22
Путешествие продолжается
Они устроились на ночлег в большом стогу сена; перенесли туда свои вещи, а лодку вытащили из воды и приторочили цепью к дереву. На ужин им достались только кусочки хлеба, смоченные речной водой.
Последние лучи солнца светились в верхушках деревьев, но на лесных тропинках лежали густые тени. Утих птичий гомон. Сразу пропали куда-то шмели и мухи.
И вот уже в кустах и на траве заискрились светлячки. Новые звуки оживили лес: визгливо хохотал филин, отвратительно закричала сова; она то плакала жалобно, как маленький ребенок, то стонала, как тяжелобольной, свистела, пищала, то просто ухала: «Уху! Уху!..» И этот крик сразу напомнил мальчикам лодочника.
Им стало жутко. В сене что-то шуршало. Генка предположил, что это змеи. Но Жердяй уверил его, что змей здесь нет.
Опять прокричала сова.
– Вот раскричалась! – поежился Генка. – Не надоело ей.
– Еще, бывает, леший так кричит, – сказал Жердяй.
Генка заворочался на сене и засмеялся.
– Вот-вот, ты еще сегодня про леших не рассказывал.
– В лесу лешие водятся, – убежденно сказал Жердяй, – а в болоте – болотные, моховики, боровики. В воде – водяные и еще русалки. А в избе – домовые.
– Сам-то ты их видел? – громко зевнул Генка.
– Разве их увидишь! – тихо засмеялся Жердяй. – Их только колдун или ведьма могут увидеть. А чтобы человек увидел – этого не бывает. А пойдешь в лес, леший тебя и начнет кружить… Кружит, кружит… Пять верст пройдешь и опять на старое место выйдешь. Почему так получается? А потому, что леший кружит.