Бронзовый топор
Шрифт:
— Боги послали огонь!
Она бросилась к горящему дереву и принесла головешку в родовой очаг. Сразу хлынул ливень, и огонь на дереве умер. С тех пор Плу, молодая женщина, пользовалась почетом наравне со старейшими матерями рода.
Со временем Плу перестала собирать ягоды, плоды и коренья, она по просьбе родичей молила духов послать удачу лесному племени. За это мужчины приносили ей шкуры, а старейшие матери — еду. Женщина и сама верила, что ее полюбили боги, приходила к святому дереву и, встав на колени, просила:
— Боги и духи! Охотники лесного
Для Плу родичи построили небольшую хижину возле дерева-святыни, чуть в стороне от других жилищ. Плу состарилась и давно умерла. Ее сын Султ, избалованный приношениями родичей, не стал охотником. Он стал шаманом, развесил на обгорелом дереве шкурки горностаев, хорьков, крыс, хвосты лисиц, волков и других зверей, а вокруг хижины — черепа животных, сушеных змей и ящериц. Люди племени слышали, как Султ кричал по ночам:
— Духи леса! Султ зовет вас в гости! У него много жареного мяса!
Если ему приносили рыбу, Султ выходил к реке и громко звал:
— Духи воды! Я жду вас в хижине! Будем есть рыбу. Теперь родичи старались угодить шаману: он задобрит духов.
От обильной еды щеки Султа раздулись, хитрые глаза заплыли жиром. Никто не смел ему перечить. Шаман держался обособленно, никогда не выказывал ни восхищения, ни радости, ни страха.
Он, служитель богов и приятель духов, выше радостей и тревог остальных людей племени. Но шаман ни разу не был на охоте, ни разу не испытал серьезной опасности, а потому был труслив и малосилен. Когда Гирр добыл огонь из камня, Султа парализовал страх, он хотел бежать — ноги не слушались. Хорошо, что никто не глядел в его сторону и не заметил ужаса на жирном лице Султа.
Преодолев страх, шаман сразу напустил на себя важный вид и, неторопливо поглаживая редкую бороденку, примерял к себе все, что рассказывал Гирр. Если у племени будет много рыбы, будут домашние туры и свиньи, вкусные лепешки и отвар в глиняной посуде, все это будет и у Султа. Совсем хорошо. Султ любил вкусно есть. Огонь тоже хорошо, шаман будет разжигать костер, когда вздумает. Но что-то тревожило его. «Если у родичей будут огонь, еда и шкуры, — раздумывал он, шевеля губами, — они забудут духов и забудут Султа! Не будут давать ему шкур и пищи!» Холод пробежал по спине шамана. Он успокаивал себя: «И люди южного племени боятся духов. У сына Барса есть свой шаман. Однако надо Агу, Кри, Гирра и других родичей еще пуще держать в страхе перед духами и Султом».
Только Гирр закончил рассказ, Султ подошел к Лани и взял ее за руку, намереваясь увести к себе в хижину. Лань вырвала руку, шаман попятился и чуть не упал. Рассерженный Султ ударил ее по лицу и снова схватил за руку. Но в тот же миг отлетел от кулака Гирра и опрокинулся на спину. Люди лесного племени отпрянули в стороны и ждали, что будет. Шаман тяжело поднялся, сказал, направляясь к своей хижине:
— Султ пошел говорить с духами.
Страх и растерянность овладели людьми. Сама Агу прижала руки к груди и не знала, что предпринять. Шаман обрушит гнев духов
— Пусть Лань идет в хижину Султа.
— Моя женщина не пойдет в хижину Султа, — твердо ответил Гирр.
Мужчины во главе с Мангом, схватив топоры и копья, стеной двинулись на пришельца с юга. Гирр сознавал, что сражаться с родным племенем безрассудно. Его победить нелегко, многих родичей он лишит жизни, но его самого и Лань тоже убьют. Впрочем, можно уйти от погони и вернуться в южное племя. Но не для того он пришел в родное поселение. Сын Агу вспомнил обычай своего народа и крикнул:
— Кто хочет драться с Гирром?
После такого клича только трусливые шакалы нападают стаей, а мужчины бьются один на один. Вызов Гирра отрезвил родичей. Но Манг, затеявший ссору, считал недостойным для мужчины отступать.
— Я буду драться! — выкрикнул он.
Гирр и Манг должны разойтись на расстояние большее, чем полет стрелы, и сходиться для боя на виду у племени, используя любое оружие. Все считали, что скоро душа Манга покинет его тело. Манг так не считал. До прихода Гирра в состязаниях охотников он уступал только вождю.
Вперед выступил Кри. Войнами с другими племенами, охотой, состязаниями, а следовательно, и поединками мужчин должен руководить он.
— Люди лесного племени, успокойтесь, — заговорил Кри, подняв руку, — Султ не нашлет на вас бед и несчастий. Если не будет мяса, рыбы и другой пищи у племени, останется голодным и шаман. Погибнет род — погибнет и шаман. Разве он сам добудет себе пищу?.. Султ поссорился с Гирром, пусть духи рассудят их.
Между Мангом и Гирром вождь воткнул в землю два копья крест-накрест. Это означало, что ссора решена миром и поединок запрещен вождем.
— Пусть духи рассудят Султа и Гирра! — с облегчением заорали родичи и сразу успокоились.
Султ слышал, что происходило у родового кострища после его ухода. Он хотел, чтобы родичи наказали Гирра, но не хотел его смерти. «Если его убьют, — прикидывал шаман, — я никогда не поем лепешек и навара из глиняных сосудов, а зимой буду грызть по одной рыбке в день и почти не иметь мяса». Слова вождя не понравились Султу, они отнимали у него власть над племенем, хотя не отнимали приношений. Три дня Султ не выходил из хижины, наблюдал, взвешивал, думал.
Лесное племя занималось делами, будто ничего не случилось. Женщины с утра уходили собирать ягоды и коренья, мужчины, нарезав гибких прутьев, рассаживались группами и плели ловушки для рыб, иногда громко спорили. Гирр подходил к ним, что-то объяснял, и споры утихали. За три дня мужчины сплели несколько ловушек, сразу унесли к реке и опустили их в воду среди камышей. Султ с трудом дождался конца ночи, рано вышел из хижины и, забравшись в заросли ивняка, затаился. Он хотел своими глазами увидеть улов.