Бронзовый топор
Шрифт:
Никогда еще мясо муфлона не казалось таким вкусным и ароматным. Насытившись, Сын Леопарда обратился к внучке старой колдуньи:
— Помоги мне, Маленькая Газель. Пойди к моему отцу, приведи его в эту пещеру, покажи ему быка на стене и скажи, что колдун поможет ему вернуть силу и ловкость молодости. Ты сделаешь это, когда бык будет иметь ноги и хвост. Приведешь его на рассвете. Добрые духи велят мне помочь отцу. Я верну ему силу и зоркость. Я не хочу видеть печаль на его лице. И зачем мне нужно его копье? Я был глуп, когда обрадовался несчастью отца. Дочь Антилопы виновата. Она знает колдовство, она умеет внушить свою волю каждому, кто стоит рядом с ней. Она первая закричала: «Будь главой племени!» Дочь Антилопы злая…
Когда Старый Леопард пришел на рассвете в пещеру, первые
— Колдун, сделавший это, должен вернуть мне силу молодости. Я готов терпеть боль, голод и даже злых духов не испугаюсь.
Тогда вошел в пещеру Сын Леопарда. Он сказал, что добрые духи наградили его великим умением и он отдает его отцу. Он уложил старика на мягкой траве, взял острый кремень и стал делать надрезы на груди. Брызнула кровь, и юноша зашептал заклинания. Старик ничего не видел. Голова его была закрыта листьями зеленой травы. Он терпел ужасную боль, но не жаловался, не кряхтел, а только скрежетал зубами. Это длилось долго и, казалось, никогда не кончится. Не так-то легко было сделать изображение антилопы на груди острием маленького кремня. Но к тому времени, когда сумерки сгустились, работа была закончена, и Сын Леопарда взял горсть пепла, чтобы втереть его в порезы, нанесенные на тело. Он делал все точно так же, как делали это искусные руки Рваного Уха. Он очень верил в удачу. Когда все было закончено и старик заметался, охваченный внутренним огнем, Сын Леопарда сказал:
— Отец! Все, что я узнал у колдуна Рваное Ухо, я отдал тебе. На груди твоей уже живет волшебная антилопа. Ее не сразу увидишь. Надо уметь смотреть. Она вернет тебе силу молодости. Ты не страшись боли, не бойся огня. Он придет изнутри и охватит твое тело. Так было со мной. Потерпи, и ты станешь сильным. Я не хотел посылать тебя туда, к красным скалам. Это далеко для человека, имеющего много дней позади. Ты долго жил, отец. Может быть, столько же, сколько этот камень. Я боялся, чтобы ты не упал от усталости. Я верну тебе копье, отец. Ты снова будешь дарить нам свою мудрость…
— Я доволен! Я терплю огонь. Он сжигает меня. Ты слышишь, как стучат мои зубы? Они прыгают. Я не могу их остановить. Я слышу рев многочисленных быков. Я буду терпеть, иди.
— Мы не уйдем, — сказала Маленькая Газель. — Мы сделаем настойку из целебных трав. Мы будем поить тебя, Старый Леопард. Мы погасим пламя в твоей груди.
Девушка приготовила целебную настойку из ароматных трав и подала ее старику в скорлупе страусового яйца. Но он не мог поднять головы. Старого Леопарда бил сильнейший озноб. Он не мог говорить, так дрожала челюсть. Тогда сын приподнял голову отца и помог напоить его горячим настоем. Однако старику не становилось лучше. При свете факела было видно, как закатились глаза; дыхание стало тяжелым, хриплым, как у раненого муфлона. Сын Леопарда не знал, чем помочь отцу. Он побежал в селение, притащил ягненка, зарезал его и напоил старика кровью животного.
Они молча сидели у изголовья Старого Леопарда, и каждый повторял заклинания, которые должны были изгнать из пещеры злых духов и вернуть старику силу и бодрость. Они сидели так всю ночь. А на рассвете, когда солнечный луч коснулся вначале головы быка, а потом Старого Леопарда, они увидели, что старик мертв.
Страх и отчаяние охватили Сына Леопарда. Он не поверил несчастью. Он ощупывал руки и ноги, приподнимал голову старика, ужасался тому, что тело отца похолодело. Он озирался, ему казалось, что сейчас он увидит злых духов, которые загубили старика. Почему же они пришли сюда? За что они отобрали жизнь у старика? Он был мудрым. Может быть, они хотели причинить боль сыну? Но Сын Леопарда никому не причинил зла. Он сделал добро, пригнав такое превосходное стадо в загон. Он дал старикам и детям много мяса. Он узнал тайну магического изображения животных. Теперь охотники племени Леопарда будут всегда с добычей. За что же он наказан? Почему? Старик любил сына, но еще больше он любил свое занятие — охоту. Он пошел на мучения для того, чтобы вернуть себе силы, а лишился последнего — жизни.
Сын
— Он дарил нам мудрость! Он дарил нам свое умение! — кричали люди племени, с воплями и завываниями провожая старейшину в последний путь.
Они похоронили его с почестями, как полагалось, положив рядом с умершим шкуру быка, голову леопарда и все то оружие, которым владел старик.
А когда окончилась печальная церемония, Сын Леопарда вернулся в пещеру. Он хотел вытащить из каменной ступы много быков, антилоп и буйволов. Ему надо было расписать громадную стену пещеры, чтобы показать добрым духам, какое стадо он желает иметь.
Молодой вождь племени не переставал думать о том, как лучше повторить свой поход к дальним водопоям, чтобы пригнать еще много быков и буйволов. Пока люди степи еще не знали об этой пещере, надо было закрывать проход большими камнями. Ведь случайно могут зайти и увидеть то, чего не следовало видеть.
Чтобы не тратить много времени, Сын Леопарда стал делать маленькие изображения животных. Он писал их все лучше и лучше. И когда получалось, любовался ими. Его очень обрадовала маленькая группа жирафов, где мать облизывала своих детенышей. Они стояли на зеленой траве, над ними висел осколок синего неба, и были они похожи на оранжевые цветы. Они казались юноше точно такими, какими он видел их в зеленой степи, когда эти красивые животные мчались к водопою или тихо пощипывали траву.
Сын Леопарда трудился много дней. Маленькая Газель постоянно помогала ему, приносила драгоценную землю, нашептывала заклинания. Она каждый день устраивала костер у входа в пещеру и сжигала семена священного растения. Она научилась очень хорошо размешивать цветную землю с горячим жиром и каждый раз готовила месиво в ступе. Никогда еще она ничему так не радовалась. Ее поразило, что юноша, выросший рядом с ней в этой зеленой степи, обладает такой удивительной магической силой. Ее радовало, что она посвящена в эту тайну. И что Горькая Трава, ее бабушка, которая все знала и все умела, не знала этого. А к старой колдунье обращались все женщины племени: когда болели их дети, когда дохли телята на пастбище, когда старики вдруг лишались зрения и когда молодые не могли постичь того, что им надо было постичь, чтобы перехитрить зверя. К бабке обращались даже в том случае, когда вдруг ночью лев задирал быка или уносил на спине антилопу. Горькая Трава была мудрой, а вот того, что делается в этой пещере, она не знала. И Маленькая Газель, думая об этом, радовалась и веселилась как никогда прежде.
— Ты все можешь, Сын Леопарда, — сказала она, когда увидела прекрасные изображения тех животных, которых хотел добыть молодой лучник. — Однако я не вижу здесь страуса, а мне бы очень хотелось, чтобы у нас появились страусы и чтобы можно было сделать ожерелье из скорлупы страусовых яиц. Когда мы были там, у Рваного Уха, мимо пещеры бежала женщина, она гнала козу. Наверно, хотела подоить ее. Ты видел эту женщину? У нее был сосуд в руках.
— Не помню, не видел!
— Я хочу сказать не о женщине, и коза нам не нужна. Я увидела на ней ожерелье из скорлупы страусовых яиц. Такого ожерелья еще никогда не делали в нашей степи. Да и скорлупы нет. Давно не находили яиц. Вот если бы найти страуса да собрать много-много яиц!.. Вот тогда…
Сын Леопарда не дал договорить, он перебил Маленькую Газель и усмехнувшись, ответил:
— Девушки всегда легкомысленны. И ты, внучка Горькой Травы, такая же легкомысленная, как и твои подруги. Вам нужно ожерелье, а никто из вас не подумал, что для похода к дальним скалам нужно много яиц, чтобы сохранить в скорлупе воду. У племени Рваного Уха охотники берут с собой в дальнюю дорогу очищенную от яйца скорлупу с маленьким отверстием. У последнего водоема, который встречается им на пути, они наполняют скорлупу свежей водой, затыкают отверстие пучком травы и уносят с собой до заметного места, где лежит большой камень или высятся холмы. Там они закапывают эти хранилища воды. И когда на обратном пути жажда начинает мучить людей, у них есть спасение. Мы могли бы закопать воду у трех дальних холмов, тогда бы не мучились жаждой на обратном пути.