Брошенная семья. Путь к счастью

Свит Кэти

Да и плевать! Все на свете выдержу! Лишь бы к дочери скорее поехать! Отказываться от нее я не собираюсь ни под каким давлением. Анечка – моя самая любимая и прекрасная дочь!

Вылечимся, встанем на ноги и заживем! Все у нас будет прекрасно! Но пока… Пока мне бы смыть с себя всю ту грязь, что вместо поддержки вылили на меня самые близкие люди. Видеть никого из них не хочу.

– Элеонора Борисовна! – В дверь раздается стук. По голосу понимаю, что в палату вошла медсестра.

– Я в душе! – кричу. Надеюсь, услышит.

–

Вам доставка, – говорит, подходя к двери в помывочную.

– Доставка? Мне? – удивляюсь. – Я ничего не заказывала.

– Написано ваше имя и палата, – отвечает уверенно. – Других рожениц с таким именем у нас нет.

– Спасибо, – произношу с толикой сомнения. Принимаюсь быстрее вытираться и выхожу в коридор.

В палате уже никого. На кровати стоит пакет. Он не прозрачный, и что там находится, я не имею ни малейшего понятия. Рядом с пакетом лежит шикарный букет из бело-розовых пионов. Мои самые любимые цветы.

Глава 4. Эля

«Моя любимая доченька! Поздравляю тебя с рождением малышки! Здоровья и счастья вам!

Папа».

Читаю записку и даже не смахиваю слезы. Они капают из глаз, попадают на бумагу, написанные от руки буквы расплываются.

Папа…

В голове словно щелкает что-то. Сердце начинает стучать быстро, я хватаю записку и выскакиваю в коридор. Смотрю по сторонам, но медсестры на месте нет. На посту пусто.

Возвращаюсь в палату, достаю из-под подушки телефон и дрожащими от волнения пальцами принимаюсь снимать блокировку.

Промахиваюсь мимо точек, графический ключ даже с пятой попытки ввести не получается.

А-а-а! Блин! Ну что же делать?!

Словно почувствовав мое отчаяние и мысли, телефон оживает и начинает звонить.

– Папа! Привет! – тут же принимаю вызов. В ушах от волнения шумит.

– Здравствуй, доченька. – В динамике раздается голос отца. – Как ты?

– Не очень, – признаюсь. Скрывать правду не собираюсь. Мне плохо, у меня горе. И все вокруг только и делают, что наезжают.

– Тяжелые роды? – спрашивает с сочувствием.

– И это тоже, – тяжко вздыхаю. – У меня дочка не совсем здоровая родилась, – признаюсь.

Скрывать и прятать Анечку не собираюсь. Она мое сокровище, и мы будем жить с ней вместе!

– Насколько все плохо? – тут же оживляется папа. – Ты ей нужна! Ты только не вздумай ее бросать! – говорит в сердцах.

Слушаю его, а меня душат слезы. Я не могу ничего сказать.

– Элечка, не слушай свою мать, подруг и мужа, – продолжает папа. – Они не друзья тебе, раз заставляют бросить дочь! Ты нужна своей малышке. Очень сильно! Даже не вздумай соглашаться на требование матери! Я знаю, она уже по тебе прошлась.

– Пап, – шепчу. Громче говорить не выходит. – Ты далеко? Сможешь ко мне приехать?

У меня роды по контракту. Я лежу в отдельной

палате. Мне разрешены посещения.

Почему бы не воспользоваться всем, за что заплатил мой муж?

– Буду у тебя через двадцать минут, – отзывается папа. – Жди!

– Угу, – киваю. Сама говорить не могу, кусаю губы.

Рыдания душат, и мне не справиться с ними. Они оказываются сильнее.

Встаю напротив окна, дышу медленно и глубоко, пытаюсь себя успокоить. Молоко вот-вот должно прийти, нельзя волноваться, иначе пропадет.

Моей девочке нужна сильная и уверенная в себе мама. Я стану такой! Ради нее! Вновь думаю о своей малышке, своей кровинушке. Как там она? Что с ней?

Врачи обещали дать номер телефона и сказать, когда можно позвонить в клинику, куда Анечку увезли.

Скорее бы…

Сил ждать практически не осталось.

– К вам посетитель. – В палату заглядывает медсестра и выдергивает меня из печальных мыслей. – Вы ждете кого-то?

– Да, – спохватываюсь. – Ко мне должен приехать отец.

– Сейчас провожу, – соглашается. – Сильно с ним не засиживайтесь, – предупреждает. – Скоро будет вечерний обход.

– Не беспокойтесь! – спешу успокоить медсестру. – Он уйдет, как только потребуется.

– Хорошо, – кивает. – Готовьтесь. Я его сейчас к вам приведу.

Не проходит и трех минут, как дверь в палату опять открывается, и я вижу на пороге человека, с которым мы не встречались уже несколько лет. Мама категорически против моего общения с отцом. Если она узнает, что мы нашли друг друга и общаемся, то с потрохами сожрет.

– Здравствуй, дочка. – Папа раскрывает свои широкие объятия. Не глядя ступаю вперед, прижимаюсь к крепкой мужской груди и закрываю глаза. Слезы бегут. – Ш-ш-ш. – Папа гладит меня по голове, успокаивая. – Все будет в порядке. Ты не одна! Мы со всем справимся.

Глава 5. Миша

– Саныч, проснись! – раздается в динамике голос дежурного реаниматолога. – Возвращайся в отделение!

– Ты издеваешься? – сажусь на кровать, с трудом продирая глаза. Смотрю на стоящий на прикроватной тумбочке будильник. – Десять утра! Я только с дежурства вернулся.

Сегодня была очень тяжелая ночь. Собственно, как всегда, когда я на дежурстве. Словно вселенная знает, что самые сложные случаи нужно везти именно ко мне.

Три экстренных операции, пять новорожденных в реанимации. За каждым нужно проследить, проверить показатели, назначить анализы.

Просто трындец!

Еле до дома дополз. Зашел в квартиру, покормил кота, и в чем был, так и завалился на кровать. Тут же отключился.

– К нам везут новорожденного, – продолжает Петрович. Он знает, что я все равно слушаю. – Атрезия ануса и прямой кишки без свища, атрезия пищевода, подозрение на пузырно-мочеточниковый рефлюкс, – сыплет диагнозами. – С момента рождения прошло тридцать часов.