Брошенная
Шрифт:
А если сделать так: взять в банке кредит и выплатить Мишкину долю деньгами, как если бы квартиру пришлось разменять? А что, это удачная мысль! Почему это бухгалтер солидной фирмы должен ютиться с сыном в какой-нибудь однокомнатной квартире? Надо будет посоветоваться с Гариком…
Михаил ждал ее в машине у подъезда. Впрочем, он тут же вышел, чтобы распахнуть перед ней дверцу.
— Что-то я не помню, чтобы ты делал это прежде, — полушутя заметила Марина.
— Ну, ты стала такой женщиной, — пробормотал он, — перед которой просто нельзя не расшаркиваться.
— Бывшая, — поправила она.
— По всем юридическим законам самая что ни на есть нынешняя.
— Вот как! А чего вдруг ты об этом вспомнил?
— Все-таки десять лет вместе прожили…
— Одиннадцать, если быть точным. И теперь ты понял, что рядом с тобой такое сокровище? — уже откровенно смеясь, подхватила она. — Что во мне изменилось?
— В тебе появилось нечто царственное. Ты как Клеопатра, которая пленяла мужчин, вовсе не будучи классической красавицей.
— Прощу тебе, пожалуй, утверждение, что я не красавица, за сравнение с Клеопатрой. Так и хочется вспомнить Пушкина: «Тогда, не правда ли, в пустыне, вдали от суетной молвы я вам не нравилась. Что ж ныне меня преследуете вы?»
— Вот, и стихи ты раньше не читала. Может, ты и курить начала? — невпопад выпалил он и пожаловался: — Смешно сказать, я робею перед тобой, словно жалкий придворный перед королевой.
— Курить я не начала. А что, королеве это непременно нужно?
— Королеве нужен король.
— Хорошо, я учту, — кивнула Марина. — А о чем ты со мной хотел поговорить?
— Вот как раз об этом.
— О короле? Ты нашел мне подходящую кандидатуру?
— Зачем искать? Разве не было ее у тебя все эти годы?
— Имеешь в виду Гарика?
Она откровенно валяла дурака, но Михаил в запале этого не замечал.
— При чем здесь Георгий? Я говорю о себе, — с натугой выдавил он и взорвался: — Черт возьми, Марина, что ты из себя строишь? Я сказал, словно королева. Но ты-то не королева! Подумаешь, бухгалтер со среднетехническим!.. Хочешь, чтобы я повинился, прощения попросил? Так я могу. И на колени встану, если хочешь!
— Зачем? Я ничего от тебя не хочу. Разве ты не ушел от меня насовсем?
— Я ошибся, — признался он.
— Ошибки нужно смывать кровью, — сказала она словами из «Кавказской пленницы».
— Марина, я не шучу.
Он ее не понимал. Думал, она набивает себе цену. Но Марина и в самом деле больше не хотела сохранять или реанимировать свою семейную жизнь. Ничего для нее в ней хорошего не было. Сплошная униженность, скука и прозябание.
Это прежде, когда еще Марина не осознала себя женщиной, которая может нравиться, она испугалась. Чего уж перед собой-то кокетничать: цеплялась за мужа, потому что была уверена, что никому будет не нужна и пропадет в одиночестве.
О черт, она отвлеклась! Куда это Михаил едет?
— Поворачивай! — закричала она. — Ты везешь меня в другую сторону!
— Разве ты не на работу едешь?
— А разве у нас в городе можно работать только на одном месте?
— Нет, конечно, — растерянно произнес
— Понятное дело, замок проснулся.
— Какой замок?
— Замок Спящей красавицы. А еще точнее, замок Спящей женщины. Случилось чудо: она не только проснулась, но и прозрела.
— Я не понял — ты мне отказываешь?!
А чего это он так удивился? Подумаешь, супермен! На свете есть мужики и покруче. Вот если бы еще их к криминалу не тянуло…
— Увы, ты прав. Разбитого не склеишь… Пожалуйста, доедешь до угла, поверни направо. Так, проедь еще полквартала. Все, приехали. Теперь остановись… Благодарю, ты был очень любезен.
Михаил все еще пребывал в остолбенении. Права Вика, избаловала его Марина. До сих пор, бедненький, цены себе не сложит…
— Марина, насколько мне известно, Меньшовы происходят из рабочей среды. По крайней мере я не слышал ни от тестя, ни от тещи, что в ваших корнях запутался хотя бы один аристократ.
— Считаешь, я выпендриваюсь не по чину?
— Именно; считаю!
— Ну и считай себе, а мне это нравится.
— Брось, тебе это не идет.
— Интересно почему?
— Потому что по сути ты совсем другая: простая, понятная, домашняя…
Кажется, ясно, в чем дело. В отличие от Марины «тетя Таня» оказалась женщиной самодостаточной. Она наверняка прилично зарабатывает, у нее своя жилплощадь, и она привыкла, что мужчины ухаживают за ней, а не наоборот. Вот Ковалева и пробила ностальгия по ручной заботливой женушке.
Она с улыбкой посмотрела на Михаила:
— Сомнительный комплимент. В былые времена это меня бы расстроило, ну а вдруг ты ошибаешься? Откуда тебе знать наверняка, мое это или нет? Может, в моих — корнях таки были дворяне.
— Ладно, дворянка! Пока мое предложение остается в силе. Послушай дельного совета: лучше не перебирай харчами, а то останешься у разбитого корыта…
«О чем он опять говорит? Намекает, что женщине в тридцать лет уже пора «сливать воду»? Хамите, парниша! Это мы уже проходили. Теперь меня подобным шантажом не возьмешь. Я обещаю и в пятьдесят лет, если доживу, лапки не складывать. Да что там обещаю, — клянусь! Если случится мне впредь полюбить, то это будет любовь на равных. Я больше никому не позволю шантажировать меня любовью. Или даже тем, что якобы я останусь одна и никто больше не глянет в мою сторону. Или глянет сверху вниз. Я теперь и сама умею смотреть сверху вниз. Понял, Мишенька?»
— …Тебе дарят букеты роз? Но конфетно-букетный период бывает у многих. Вначале. Но потом и он кончается. Особенно если женщина быстро сдается…
Михаил испытующе глянул на нее. Неужели он прав и она уже спит со своим… хорем? Его окатила волна ревности: подумать только, и развестись не успели, а она уже на сторону пошла! Он даже не замечал, что себя и вовсе перестал считать виноватым. Это она, Марина, разрушила их такую крепкую семью!
Но поскольку Марина никак не отреагировала на его речь, продолжал с тем же пылом: