Брошенное королевство

Крес Феликс В.

Он не собирался отправляться с Рбитом.

Кот, однако, основательно все продумал — хоть это и не заняло у него целых восемь дней, как он утверждал, — и пришел к выводу, что все же стоит приложить лапу к вооруженному решению проблемы. Громбелардское королевство, столь быстро покоренное и собранное воедино, уже снова имело своих властителей, к которым сбегались все. Карательные вылазки в горы постепенно лишались смысла, поскольку идущие к обнаруженным убежищам и высокогорным селениям отряды почти всегда еще по пути встречали противника, который тут же сдавался и просил принять его в ряды победоносной армии. Не любившим делиться добычей и славой верзилам Басергора-Крагдоба было строго приказано не убивать врага без нужды, ибо никакие кровавые примеры уже не требовались. Так что со всех сторон света с большей или меньшей охотой собирались полные энтузиазма банды,

которым признание власти повелителей гор давало возможность так или иначе жить, в то время как любые мечты о независимости вели прямиком под мечи. Громбелард был завоеван и покорен, и теперь ему требовалось лишь время, чтобы восстановиться.

А оживал он довольно быстро. Неожиданно быстро. Остатки обитателей горных городов еще не представляли собой никакого «населения», но в него превращались сидевшие там в бездействии банды, которым запрещено было устраивать грабительские набеги на Низкий Громбелард и дальше на пограничье. За бездействие Крагдоб платил — сущие медяки, но этих медяков хватало, чтобы их захотели получить все более осмелевшие торговцы. Естественно, ради одних лишь медяков не было смысла приезжать в Бадор, а тем более в Громб, но ответственные за снабжение офицеры Крагдоба на месте покупали любое количество еды и напитков, а это уже была настоящая торговля. Умирающие от скуки толпы разбойников, сдерживаемые лишь страхом, сбегались отовсюду, покупая за свои медяки самую некачественную водку.

Оживление торговли пришло вместе с возобновлением вылазок из Рикса; Крагдоб не мог до бесконечности держать в бездействии свое войско, которому ничего не позволялось. И потому на пограничье несколько раз отправляли хорошо организованные передовые отряды, каждый раз состоявшие из разных «воинов» и под руководством разных командиров. На принесенную добычу мгновенно сбегались очередные торговцы. Когда началось хождение товаров и денег, сразу же ожило ремесло. Не один негодяй взялся за ум, вспомнив, что когда-то был сапожником, и начал брать деньги с собственных товарищей, чиня им сапоги, ибо это куда проще, чем бегать по горам на стертых ногах и получать по морде, с перспективами куда худшего конца… Ремонтировали оружие, одежду, приводили девушек, брались за производство жуткого самогона — и каждый из этих новообращенных ремесленников, сводников и корчмарей уменьшал количество бездельников-головорезов, за которыми требовался присмотр. Наверняка пройдут долгие годы, прежде чем разрушенные города поднимутся и станут горными цитаделями-крепостями, как того хотел Крагдоб. Но начало было положено.

Рбит хотел принять участие в горном сражении с переодетыми в разбойников легионерами империи, ибо сражение это почти символически увенчало бы завоевание Тяжелых гор. Но неожиданно самый близкий друг встал у него на пути и не собирался уступать.

— Никуда ты не пойдешь, — решительно сказал он, прекращая дискуссию жестом, который коту был знаком даже слишком хорошо. — Мы свое дело сделали. Всяческих авантюр еще на наш век хватит, спи спокойно. В Армекте и Дартане не слепые и видят, что творится у них под боком. Хочешь легионеров? Получишь. А дартанская стража не всегда будет такой, рано или поздно они соберут приличное войско для действий за пределами края. Впрочем, даже сейчас нам было бы не до смеха, поскольку в Низком Громбеларде мы хозяйничаем только благодаря договору с королевой Эзеной, который она в одностороннем порядке исполняет. Но так не будет длиться вечно, ибо только что сгорела какая-то дартанская деревня, за чем я не уследил. Ты нужен мне здесь, в Рахгаре. Впрочем, скоро мы возвращаемся в Громб и Бадор.

— Когда-то ты наблюдал, как дряхлеют люди? — кот порой бывал злораден и мог отплатить той же монетой. — Если запрещаешь мне идти — то не пойду, но скажи прямо: не ходи. Этого хватит. Я знаю, что такое дартанская Королевская стража края.

— Я не хочу тебе приказывать, — сказал Глорм. — Вот почему я так много говорю. У тебя есть право знать, почему я настаиваю на своем. Кому-либо другому я бы объяснять не стал.

Кот принял его слова к сведению.

— Тебе и правда больше нечего делать, кроме как драться с громбелардскими вояками? — спросил Крагдоб.

Они разговаривали на самой середине одной из рахгарских рыночных площадей. Глорм возвращался к себе после смотра, устроенного расквартированным в городе отборным отрядам, поскольку остальные мало его интересовали. Он расспрашивал, всего ли хватает его воинам, грубовато шутил, пообещал отправить то одну, то другую группу в Громб или Бадор, откуда доходили чудесные пленительные сказки о домах,

полных женщин — молодых, упитанных, не пугающих ребрами под кожей, грудастых и задастых, просто великолепных, причем некоторые из них даже носили не рубашки и шаровары или юбки, но самые настоящие платья. Ходила легенда, будто те, которые в платьях, пахли медом или чем-то столь же сладким (Глорм догадывался, что розовой водой или ванилью; другое дело, что он не слишком верил в мифических бадорских нимф, умащавших себя благовониями специально ради вонючих козлов). Кроме женщин, в Громбе и Бадоре якобы имелась водка, не вонявшая бараньим навозом, прекрасные музыканты, умевшие подыгрывать пьянкам и пляскам, и даже какие-то бродячие барды, знавшие сотни частушек и рифмованных историй. И уж тем более все это имелось в Риксе, который, если верить рассказам, был городом, не имевшим, кроме Роллайны, себе равных во всем Шерере. Глорм, возвращаясь с забитой подобными рассказами головой — зная, что с подчиненными порой стоит побрататься, он терпеливо выслушивал их байки, — почти столкнулся с Рбитом, который искал его повсюду. По своему обычаю он присел рядом с котом, и они разговаривали на небольшой рыночной площади, не обращая внимания на моросящий дождь. В нескольких шагах позади остановились двое дартанских воинов в полном вооружении; по крайней мере один из них всегда сопровождал командира. Неподалеку возвышалась поленница дров, тщательно укрытая навесом и окруженная стражей; еще дальше, возле неуклюжего, единственного на рынке прилавка с неведомым содержимым толпились два-три десятка разгоряченных покупателей. Откуда-то вылезли даже два кота-разведчика, так что наверняка там торговали не водкой (точнее, не только водкой), которую коты считали ядом.

— Послушай, Рбит, — продолжал Крагдоб, — вижу, ты начинаешь скучать, но что я могу поделать? Мы не правим невидимым государством, как когда-то. Мы положили начало армии, теперь будем строить крепость. И только когда мы ее построим, можно будет подумать о чем-то еще. До тех пор у меня будет полно работы, а тебе придется скучать. Разве что…

Кот знал, что означает подобное «разве что», и потому все так же молча смотрел в сторону прилавка.

— Ты говорил с Армой о том, что нам нужен доступ к порту? — спросил Глорм.

— Даже не пытался.

— Почему?

— Потому что она сказала бы «нет». Я говорил о нейтралитете, а ты говоришь о том, чтобы устроить в Лонде маленький Громбелард. Тот, прежний, в котором якобы правила империя, а на самом деле мы.

— Ни о чем таком я не думаю.

— Глорм, друг мой, обучай дальше свои войска, — сказал кот, почесав большой лапой ухо, в которое попала капля воды, и встряхнув головой. — Если мы откроем в Лонде законно действующие торговые предприятия, то у нас там появятся свои купцы. Свои соглядатаи и свои солдаты, присматривающие за нашими делами. Я знаю, чем это пахнет, и Арма тоже знает. Думаешь, она позволяет каждому торговать и обогащаться так, как ему захочется? Защищая своих, она пустит нас по миру, если же не станет защищать, то сама потеряет влияние на что бы то ни было. Лонд не настолько велик, чтобы на нем могли обогатиться и Вечная империя, и Арма, и еще мы.

— Однако мы должны иметь доступ к морю.

— Но пока ничего из этого не выйдет. Когда настанет время, я приду и скажу: друг, нам нужна женщина, которая будет нашим резидентом в Лонде.

— Почему женщина?

— Потому что я покажу Арме, на что мы способны, и скажу «Арма, нам уже не хватает твоего нейтралитета, но мы предлагаем перемирие. Оставайся в Лонде и правь им, но для нас».

— Ты добьешься ее ненависти, — заметил Глорм.

— Нет. Я соблюдаю все условия, на которых мы с Армой когда-то построили нашу дружбу. Я подружился не с властительницей удельного княжества, ибо это невозможно. Я могу дружить только с тем, кто стремится к тому же, что и я. Подумай, и поймешь, что это именно так.

— Это неправда, Рбит. Ты ошибаешься.

Кот ждал.

— Арма взяла себе то, что не было нужно нам, — объяснил Крагдоб. — Она ничего нам не должна. Она не стоит у нас на пути. Можно как угодно это оправдывать, но теперь это мы стоим на пути у нее.

— Для меня это все равно. Для Армы тоже. Сильна ли Арма? Если да, то она придет ко мне однажды, покажет свою силу и скажет: «Кот, мне уже не хватает твоего нейтралитета, ты можешь править горами, но для меня». Тогда я оценю свои шансы и отвечу: «Пусть будет так, Арма» или: «Нет», и сам буду нести ответственность за свое решение. На этом основана дружба. Друг не убивает, когда ты встаешь у него на пути, но сперва что-то предлагает и позволяет принять решение.